Островитяне - Кристофер Прист

Покинув причал, гостья направилась прямо к стоянке такси и села в первую свободную машину. Люди приветствовали ее, но она ни с кем не здоровалась и не отвечала на аплодисменты. Когда машина поехала вверх по склону холма в направлении города, люди вставали у обочины, чтобы помахать ей.

Корер отправилась к моему брату и некоторое время пробыла в его доме – я так и не узнал, сколько: остаток дня, одну-две ночи или дольше. Сплетники не пришли к единому мнению на этот счет, однако факт оставался фактом: Корер действительно жила в доме моего брата.

Она уехала под покровом темноты – села на ночной паром до Панерона.

Через две недели Честер пришел ко мне. Хисар с детьми только что отправились гулять, и поэтому я заподозрил, что он следил за домом и ждал, когда они уйдут. Мы поздоровались так, словно виделись совсем недавно, и он почти сразу перешел к сути дела.

– Уолтер, мне нужна твоя помощь. Я в ужасном состоянии. Я не могу спать, не могу работать, я мало ем, я не могу успокоиться. Нужно что-то предпринять.

– Ты заболел?

– Кажется, я влюбился. – Он выглядел смущенным – таким смущенным, как только может выглядеть брат в разговоре с братом.

– Ее зовут Эсла, и я постоянно о ней думаю, вспоминаю ее лицо, слышу ее голос. Она так прекрасна! Она такая умная и красноречивая, такая чуткая и понимающая! Но я не могу с ней связаться. Она уехала, и я не знаю, где она и увижу ли я ее когда-нибудь. Наверное, я схожу с ума.

– Ты имеешь в виду Корер?

– Да. Я зову ее Эслой.

Только тогда я понял, что у Корер есть имя, а не только фамилия.

Честера было не остановить. Он говорил без умолку, одержимо, не давая возможности вставить слово. В ответ на любой вопрос он разражался очередным потоком признаний в любви к этой женщине и жалел о том, что она его покинула.

– Поезжай к ней, – сказал я, когда наконец возникла пауза. – Наверняка ты знаешь, на каком острове она живет. Иногда она называет себя «Корер с Ротерси». Она до сих пор там?

– Наверное.

– Тогда будет несложно составить подходящий маршрут.

Он пожал плечами:

– Это невозможно. Ты же знаешь, что я не могу покинуть Пикай.

– Почему?

– Я ведь дарил тебе мои романы! Ты их читал? – В ответ я бросил на него взгляд, который можно было толковать двояко; хотя мой брат и присылал мне подписанные экземпляры каждого своего романа, ни одного из них я еще не прочел.

– Я создал… ну, я называю это мифом, – продолжал Честер. – Я пишу о Пикае, описываю его реалистично, таким, какой он есть – или был, потому что сюжет двух книг разворачивается в прошлом. Но помимо реализма у Пикая, который я создаю в своих романах, есть и мифология. Я называю Пикай «островом следов», местом, которое зачаровывает своих обитателей. Никто не может отсюда уехать, да никто и не хочет. Говорят, что тот, кто здесь родился, навсегда здесь заточен. Остров покрыт психологическими тропами, следами предков, призраков и прошлых жизней.

– Это неправда.

– Конечно, неправда. Это миф – я его изобрел и использую в качестве метафоры, символического языка. Я пишу романы – вымысел! Понимаешь?

– Нет, не очень.

– Ну, на практике это означает, что я не могу покинуть Пикай. Только не сейчас. Иначе все мои книги обесценятся. И если читатели узнают… Ну, до большинства мне дела нет, но, черт побери, мне не все равно, что подумает Эсла. Уж она-то никогда не должна узнать правду. Я не могу поехать вслед за ней.

Честер действительно влюбился, и страсть его ослепила. А теперь он попал в ловушку мира, который сам же и придумал.

День шел своим чередом. Честер едва мог усидеть на месте: постоянно энергично вскакивал со стула, расхаживал взад и вперед по гостиной, махая руками, корча гримасы и театрально жестикулируя. Все это меня завораживало.

– Чего ты хочешь? – спросил я наконец. – Ты сказал, что тебе нужна моя помощь.

– Ты найдешь Эслу Корер? Ты единственный человек, кому я могу доверять. Я сообщу тебе все, что знаю о ней, об острове, о людях, с которыми она работает, о лекциях, которые у нее запланированы. Она много путешествует; обычно о ее выступлениях извещают заранее. Я за все заплачу. Мне нужно только одно: найди ее, скажи, как сильно я ее люблю, а затем проси, умоляй, используй любые средства для того, чтобы она вернулась и вновь встретилась со мной. Если она не захочет, тогда, по крайней мере, убеди ее выйти со мной на связь. Я в отчаянии, я долго не выдержу. Я должен быть с ней!

А я тем временем думал: у меня жена и дети, мне нужно заботиться о своем доме, у меня серьезная, ответственная работа. Неужели Честер в самом деле считает, что я брошу все и отправлюсь выполнять какое-то дурацкое поручение?

Однажды я уже рискнул ради него, солгал, пытаясь спасти его, сам не зная почему, – и что получил взамен? Вымученную благодарность и долгое молчание.

Я думал – а он сидел в лучах солнца, заливавших комнату через большие окна. В дом с шумом вошли Хисар и дети.

– Ладно, я согласен, – наконец произнес я.

Честер посмотрел на меня с радостным удивлением.

– Согласен?

– При одном условии. Я буду искать эту женщину, если ты расскажешь, зачем заставил меня солгать полисии. Во что ты влип тогда?

– Какая разница?

– Для меня – очень большая. Расскажи о том, что произошло в театре. Кто-то погиб? Из-за тебя?

– Это произошло давно. Тогда я был юношей. Сейчас это уже не важно.

– Для меня все еще важно.

– Почему ты хочешь узнать?

– Потому что ты заставил меня солгать сотруднику полисии. Ради тебя я и Корер должен врать?

– Нет, все, что я сказал об Эсле, – правда.

– Тогда расскажи мне правду и про другое дело.

– Нет. Я не могу.

– Значит, я не могу отправиться на поиски этой женщины.

Наверное, я ожидал, что наружу вырвется старый, злой Честер, который будет угрожать, льстить, шантажировать, применять другие методы манипуляции… В тот день я осознал, что мой брат раз и навсегда похоронил в себе демона-разрушителя. Он сел на стул напротив меня, обмяк и заплакал. Затем утер слезы и встал у окна. На вошедшую Хисар Честер не отреагировал – она поняла, что у нас тяжелый разговор, и быстро удалилась.

– Прости, что побеспокоил тебя, Уолт, – вдруг сказал он и двинулся к двери. – Больше я тебя просить не буду. Придумаю что-нибудь еще.

– Та история с театром все еще разделяет нас.

– Забудь о ней.

– Не могу.

– А я не могу понять, чем она всех так привлекает.

– Всех?

– Эсла тоже постоянно про нее спрашивала.