Здесь и сейчас - Энн Брашерс

Никакой реакции. Молчание. Сейчас даже на лице мамы ничего не видно — оно непроницаемо.

— Не хотите говорить прямо сейчас, не надо, — продолжаю я. — Обсудите все это дело с остальными руководителями, а потом сообщите мне о своем решении. Если согласны с моим предложением, то моя подруга Кэтрин Уонд должна быть в моем доме завтра ровно в пять часов вечера. Достаточно времени, чтобы доставить ее из самого крутого интерната. Если я увижу ее, то буду знать, что мы договорились. Если нет, я начну со Службы иммиграции и натурализации. А если со мной что-нибудь случится, этим займется Итан. Или его представитель, если что-нибудь случится и с ним, а их у него много, и все они получили соответствующие инструкции. — Я встаю и иду к мистеру Роберту. Подхожу почти вплотную, чтобы убедиться, что он меня понял. — И я не боюсь сделать все это достоянием гласности, мистер Роберт. Мне терять нечего. Если вы дадите мне хоть малейший повод, колебаться я не стану. Но лучше до этого не доводить. Я бы предпочла жить тихо и мирно ждать, что принесет нам новое будущее. Если будете меня слушаться, я не причиню вам вреда. Но прошу, больше никаких угроз, никаких наказаний, никакой слежки. — Я долго смотрю ему прямо в глаза. — На этом все.

День выдался суетливый.

Итан забегает домой повидать мать, сделать кое-какие операции на компьютере, вернуть машину соседу. Занятия в старших классах закончились, но ему надо зайти в школу, кое-что утрясти. Мы договорились встретиться в Тинеке в час дня, чтобы дать в полиции полные показания об убийстве. Потом едем в Бронкс, в камеру хранения, и в медицинский центр Красного Креста прибываем, когда уже почти шесть часов.

В камере я беру с собой платы банка памяти за последние три месяца, копию незаконченного сочинения о первой эпидемии чумы и в запечатанном конверте пару писем, которые я писала брату. Хочется, чтобы Эндрю Болтос знал, как все было на самом деле. Не уверена, можно ли будет воспроизвести данные банка памяти, но думаю, кое-что он поймет. Болтосу, по всей вероятности, грозит пожизненный срок. Но кто знает, может, его когда-нибудь и выпустят и это принесет какую-то пользу.

Чтобы нанести визит Болтосу, надо получить разрешение у следователя, и, разумеется, мы не возражаем против присутствия вооруженного охранника у двери его палаты.

Странное дело, когда мы заходим в палату, Болтос, похоже, даже рад нам. Нога его замотана бинтом, но в остальном он выглядит вполне здоровым человеком. Радостно, будто старых друзей, приветствует нас:

— Спасибо, что пришли, очень рад вас видеть. — В искреннем тоне его нет и тени сарказма. Он испытующе смотрит на Итана. — Гляжу на вас и ломаю голову: кто вы такой? Эта мысль сводит меня с ума. Я думал об этом всю ночь и весь день. Даже когда уснул, было такое ощущение, будто в мозгу что-то застряло и мешает спать. Мне кажется, я вас где-то видел.

— Не думаю, — качает головой Итан. — Если бы мы были знакомы, я бы вспомнил.

— Нет-нет. Не сейчас, а позже. Много позже. Где-то в шестидесятые. Вы были намного старше, но я уверен, что я вас знаю.

— А-а, вот оно что… — вскидывает брови Итан. — Ну, тогда откуда ж мне помнить?

— Скажите, как вас зовут, может, я вспомню.

— Итан Джарвс. Родился в январе тысяча девятьсот девяносто шестого года.

— Вот черт! Серьезно?

— Да.

— Ну конечно. Вы — ученый.

— Вам видней. Ученый, говорите?

— Вы работали с Моной… Правда, вы с ней были такие разные. Вы были моим кумиром. И мне всегда хотелось отыскать вас здесь.

Глаза Болтоса горят. Кажется, сейчас искры посыплются. Такое впечатление, будто он видит, как конфетные фантики превращаются в настоящие деньги.

А у меня глаза щиплет. Очень приятно узнать, какое будущее ждет Итана. Я все больше убеждаюсь в мысли, что ключевой фигурой, погибшей 17 мая, была не Мона, а Итан.

— Вы же первый специалист в таких делах, — продолжает Болтос. — Вообще-то, я надеялся, что вы поможете мне вернуться обратно. — Он смеется каким-то странным смехом. — У меня там осталась девушка, первая любовь, понимаете, и я безумно по ней скучаю. — Болтос смотрит на нас так, словно это отчасти шутка.

— Не знаю, — говорит Итан. — Я ведь еще никакой не ученый. Мне только восемнадцать лет.

Болтос медленно опускает голову. На глазах его слезы.

— Так, значит, я никогда не вернусь обратно? — Он переводит взгляд на меня, потом снова на Итана.

Вопрос серьезный, и я с горечью думаю о том, что в будущем, откуда он прибыл, жилось, наверное, куда лучше, чем там, где жила я. Вон как жаждет туда вернуться.

— Скорей всего, — говорит Итан.

— Да, скорей всего, — тяжело вздыхает Болтос. — Вам видней. Вы специалист. Даже теперь, несмотря на молодость. Хорошо, что я не убил вас вчера.

Я крепко хватаю Итана за руку. Сжимаю губы, чтобы не произнести ни звука.

А Итану хоть бы что, он спокоен, как танк.

— Представьте, я тоже этому очень рад.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь сосредоточиться.

— Мистер Болтос, мне надо задать вам несколько вопросов.

— Слушаю вас.

— Кто такая Тереза Хант?

— Моя прежняя подруга.

— А Джейсон Хант?

— Ее ребенок. — Лицо его бледнеет. — Она утверждает, что и мой тоже.

— А Аллен Коутс?

— Человек, за которого она пару лет назад вышла замуж. Воспитывает Джейсона.

— Вы знаете, где Тереза сейчас?

— Нет. Я не видел ее больше года.

— А Джози Лопес?

— Боже мой! А это вам зачем? — Болтос щурится, глядя на меня. — Еще одна бывшая подружка. Почему вы спрашиваете?

— Все эти люди были в свое время госпитализированы… У них обнаружили какой-то таинственный вирус. И я считаю, это как-то связано с вами.

— Господи! Это правда? — Его удивление, похоже, искреннее. — Вы уверены?

— Вполне.

— Но я ничем не болен, — качает головой Болтос. — И не болел, во всяком случае серьезно, с тех пор, как прибыл сюда. И у меня нет никакого таинственного вируса, уверяю вас.

Я молчу, думаю, как правильно сформулировать следующий вопрос.

— В каком году вы покинули будущее?

Он вскидывает брови:

— В две тысячи шестьдесят восьмом году, в апреле. Я никому здесь не говорил, откуда прибыл. Кроме вас двоих, никто не знает.

— Что ж, это хорошо. А когда вы покидали свое время, там у вас не было каких-нибудь больших эпидемий, — скажем, чумы? Вы когда-нибудь слышали о чуме крови? Ее еще называют вирус «Дама икс»?

Болтос несколько секунд размышляет: