История татар Пензенского края. Том 1 - Ряшид Ханяфиевич Алюшев

кончаются для татар обычно очень печально – их приволье еще более стесняется, угодья отбираются в пользу русского населения, того же монастыря, и татары волей-неволей замыкаются своих селениях, еще сильнее сплачиваются между собой на почве общей вражды к русским и христианству. Так слагаются отношения между русским и татарским населением в первой четверти XVII в.»[204].

Одновременно с приходом в упадок Золотой Орды всё большую автономию и самостоятельность начинают приобретать бывшие, так называемые «булгарские земли». Огромное значение в это время приобретают Казань и Казанское ханство. Земли же предполагаемых обулгаризированных буртас попадают под русский протекторат. В этот период булгаро-казанский этнос упрочняет ранние домонгольские этнокультурные особенности, которые продолжали все еще традиционно сохраняться (включая и самоназвание «булгары») вплоть до 1920-х гг., когда этому народу татарскими буржуазными националистами и советской властью был насильственно навязан этноним «татары»[205].

Все остальные группы «татар» – сибирские, польско-литовские татары и др. – возникли на самостоятельной основе, являясь фактически самостоятельными этносами, и к этнической истории булгаро-татар они не имеют прямого отношения.

Так, писатель Н. А. Александров в своей книге «Татары» пишет: «Самая настоящая порода татар сохранилась в Крыму и в Сибири, в Томской и Тобольской губерниях. Всех татар Сибири насчитывается до девятисот тысяч, но они располагались по всей Сибири и существуют под разными названиями, точно также, как есть там и кочевые, и оседлые, есть и магометане, и христиане, и язычники. Одни татары именуют себя качинцами, другие сагайцами, третьи кайбалами, а затем каргосами, аритами, сайотами; и одни из них, вследствие близкой жизни с монголами и манжурами, омонголились и оманжурились, иные, в местах возле якутов, оякутились, там опять у них явилось много общего и по наружности, и в нравах, и в одежде с их соседями калмыками; на иных же заметно сильное влияние соседей самоедов, остяков; а татары, живущие в Томской губернии по низовьям реки Чулыма, совсем обрусели и забыли даже свой родной язык. Но в той же Томской губернии, а также в Тобольской и отчасти в Енисейской они сохранили свой прежний облик и до сих пор свой самостоятельный образ жизни. Сибирские татары весьма схожи с казанскими и по наружности, и по характеру, и по своей деятельности»[206],[207].

Одним из важных источников по этнической истории мишарей являются исторические предания, зафиксированные среди них с конца XVIII в. К сожалению, далеко не все они точно документированы (относительно места записи). Тем не менее, они представляют значительный интерес. В первую очередь такие предания бытовали, видимо, среди потомков мурз и князей. Повышенная концентрация последних была характерна именно для районов проживания чокающих мишарей, что отчетливо видно по материалам ландратской переписи 1715 г. Неудивительно, что для указанных районов М. Г. Сафаргалиев смог собрать многочисленные свидетельства (в том числе и генеалогические записи) о переселении золотоордынских феодалов в зону позднейшего проживания темниковских мишарей.

Некоторые ученые полагают, что турки происходят от крымских татар, и это мнение принимает также греческий историк Лаоник Халкакондилас, утверждая его на разных, весьма вероятных, предположениях. Сюда принадлежит, во-первых, само название, ибо слово турок значит пастух, или человек, ведущий кочевую и дикую жизнь. Так действительно и называли всегда скифских татар, между тем как греки именовали их скифские пастухи. Второе, принимаемое им основание то, что турки (в его время), жившие в Малой Азии, именно в Лидии, Карий, Фригии и Каппадокии, говорили на том же языке, каким говорили татары, обитавшие между рекой Танаисом, или Доном, и Сарматией, которые (как очень хорошо известно) суть самые эти татары, называемые крымскими. Даже теперь народный турецкий язык не намного отличается от языка татарского. Третье доказательство то, что турки и крымские татары весьма близки между собой как по вере, так и по промыслам и никогда не нападают друг на друга, кроме того, что турки (со времен Лаоника) завладели некоторыми городами по берегам Евксинского моря, которые прежде принадлежали крымским татарам.

Дж. Флетчер писал в своем труде: «Еще есть разные другие татары, обитающие на границе России: ногайцы, черемисы, мордва, черкесы и щелкалы, которые отличаются от крымских татар более названием, нежели управлением или чем-либо другим. Исключение составляют одни черкесы, примыкающие к юго-западной границе со стороны Литвы, которые гораздо образованнее прочих татар, собой весьма красивы и благородны в обращении, следуя в этом обычаям польским. Некоторые из них подчинились королям польским и исповедуют христианскую веру. Нагайцы живут к востоку и почитаются лучшими воинами изо всех татар, но еще более других дики и свирепы. Черемисские татары, обитающие между русскими и нагайцами, разделяются на луговых (т. е. живущих в долинах) и нагорных, или жителей гористых мест. Последние очень много беспокоили русских царей, которые по этой причине остаются теперь довольными тем, что могут покупать у них мир, платя их мурзам или дивей-мурзам, т. е. начальникам их племен, ежегодную дань русскими произведениями, за что они со своей стороны обязаны служить царю в предпринимаемых им войнах на некоторых известных условиях. Говорят, что они справедливы и честны в своих поступках и потому ненавидят русских, коих почитают вообще лукавыми и несправедливыми. На этом основании простой народ неохотно хранит с ними договоры, но мурзы, или князья, за получаемую с них дань, удерживают его от нарушения условий.

Самыми грубыми и дикими почитаются татары мордовские, которые как своими обычаями, так и странным образом жизни отличаются от всех прочих. Что касается до их религии, то хотя они признают единого Бога, но поклоняются, как Богу, каждому живому существу, которое прежде всего встретят утром, и клянутся им в продолжение целого дня, что бы то ни было: лошадь, собака, кошка или другое какое животное. Если у кого из них умрет его приятель, то он убивает своего лучшего коня и, содрав с него шкуру, несет ее на длинном шесте, впереди покойника, на кладбище. Это они делают (как сказывают русские) для того, чтобы у приятеля был добрый конь, на котором бы он мог доехать на небо, но вероятнее в знак любви, которую оставшийся в живых питает к своему умершему другу, желая, чтобы вместе с ним умерло и самое дорогое для него животное»[208].

Миграционные процессы были особенно интенсивными среди волго-уральских татар. Активное переселение татар из Среднего Поволжья в Приуралье началось после ликвидации Казанского ханства и достигло своего пика в первой пол. XVIII в. Судьбы татар-мишарей и других «иноверцев» в условиях господства православной церкви в государстве решались односложно: они не только подвергались насильственному крещению, но и испытывали