История татар Пензенского края. Том 1 - Ряшид Ханяфиевич Алюшев

ногайский компонент данной группы образовался за счет мигрантов из районов проживания бастанских татар. Смешанность населения привела к формированию ее как самостоятельного этнокультурного подразделения мишарей.

Корсунско-сенгилейская подгруппа образовалась при проведении в 1648 г. новой Корсунской засеки. Судя по документам, часть этих татар были мишарями из Курмышского уезда, т. е. выходцами из среды северной группы. Также они близки к лямбирским и сергачским мишарям. Но некоторые исследователи отмечают возможность участия темниковских татар в освоении районов Корсунской черты.

Чистопольская погруппа татар, в свою очередь, начала образовываться после построения Закамской линии «мещеряками», в том числе выходцами из Саранского и Симбирского уездов. Здесь преобладало мишарское население из переселенцев правобережных районов Волги.

Не ранее второй пол. XVII в. сформировалась ставропольская подгруппа в основном выходцами из среды мишарей Симбирского, Саранского и Свияжского уездов. Данная подгруппа образовалась из тех же компонентов, что и чистопольская. Хотя можно допустить, что в состав ставропольской группы могли войти и ногайцы с правобережья волги и тептяро-башкирской группы казанских татар.

Вернемся к двум оставшимся подгруппам (восточной и юго-восточной) южной группы мишарей. Первая из них начала складываться не ранее второй пол. XVII в., скорее всего, около 80-х гг. XVII в., т. е. после проведения Сызранско-Пензенской сторожевой линии. Ряд документов показывает, что татарское население Саратовской губернии (восточная подгруппа) образовалось из выходцев из разных уездов с мишарским населением. Так, по данным за 1745 г. видно, что дд. Адеяыдано, Елань-Кадада, Багильдино, Новоселки, Чирякди, Индерки, Исикеево были основаны мишарями из Пензенского и Саранского уездов. По II ревизии из 35 татарских деревень будущей территории Саратовской губернии 10 были образованы за счет переселений из Пензенского, 2 – из Пензенского и Саранского, 3 – из Темниковского и I – из Симбирского уездов.

Мишарское население Петровского уезда Саратовской губернии также выселилось между 1723–1744 гг. из д. Вершаут Пензенского уезда. Кроме того, такие деревни как Верхний Мастяк, Ендовка, Зеленовка, Лебожайка, Кармалей, Чертей, Кирюшкино были основаны мишарями из Симбирского уезда; Усть-Карновар – выходцами из Алатырского, Касимовского, Темниковского уездов; Озерки (Терешка) – мигрантами не только из Симбирского, Алатырского, Темниковского и Пензенского уездов, но и Казанского; выходцы из Казанского уезда имелись и в д. Лебожайка. Жители д. Ахметли Сенгилеевского уезда Симбирской губернии, бывшие, скорее всего, переселенцами из Керенского уезда Пензенской губернии, позже имели владения и в д. Новые Зимницы Хвалынского уезда Саратовской губернии, куда часть их выселилась. Поэтому следует согласиться с мнением Л. Т. Махмутовой, пришедшей на основе анализа преданий саратовских мишарей к выводу, что все они пришли «из Темникова» и «частью из бывшей Симбирской губернии».

Таким образом, на территории Саратовской губернии столкнулись две «волны» переселенцев из среды южных и северных групп, а также лямбирских мишарей. Отсюда ясно, почему в Хвалынском говоре «четче, чем в кузнецком, прослеживается общность его с лямбирским, а также в какой-то степени и с сергачским говорами», тогда как на западе ареала распространения кузнецкого говора «более четко… проявляются особенности темниковского говора, а на востоке… меньше»[217].

Как результат многовековых этногенетических и миграционных процессов, появилась на сцене современной истории сложная этническая карта, в которой отражено расселение тюркских народов России. Древнейшие очаги тюркского этногенеза неразрывно связаны с огромным регионом востока Евразии – Южной Сибирью и Внутренней Азией, который, как мы видим, не был изолирован ни от соседних цивилизаций. Татары, как на то показывает анализ характерных особенностей этнографии, языка, антропологии и этнонима татар Среднего Поволжья и Приуралья, этот народ, с одной стороны, несомненно, близок к другим тюркоязычным народам Евразии – башкирам, каракалпакам, казахам и т. п., а с другой – к местным народам Поволжья и Приуралья. Все это заставляет полагать, что, решая вопросы происхождения, или этногенеза, татарского народа, мы не можем прийти к однозначному выводу. Татары Среднего Поволжья и Приуралья, как и многие другие народы, являются продуктом сложного процесса исторического развития, что мы и постараемся показать в последующем изложении.

В этой связи недопустимо рассматривать всю совокупность тюркских народов как одну нацию, имеющая общую прародину – обозначенная в источниках как Туран, и разговаривающую на различных диалектах единого тюркского языка. Хотя все тюркские народы генетически связаны с территориями их нынешнего обитания, но существуют, как мы наблюдаем, значительные ментальные, культурные и антропологические различия между ними. На протяжении всей древней истории в среде тюркских народов складывались особые этнокультурные традиции, и имело место относительного сходства судеб большинства тюркских племен и народов, но которые, тем не менее, постепенно стали формировать и свои существенные особенности. Еще на землях азиатских улусов времен Чигисхана начался новый этап интенсивного смешения автохтонных племен и народов[218].

После распада Золотой Орды на несколько независимых государств произошло разделение татарского этноса на группы, которые начали развиваться самостоятельно и локально, в том числе под воздействием сформировавшегося религиозного мусульманского сознания. Ислам стал государственной религией целого ряда тюркских стран и стал определять их цивилизационный облик и определил новый вектор культурного развития. В итоге сложился комплекс материальной культуры и с особым типом жилища, социально-семейных традиций, одежды, пищи, архитектуры, фольклора, орудий труда, средств передвижения и т. д.

Историческое взаимодействие в течение полутора тысячи лет Руси, а затем России с тюркским миром сопровождалось симбиотическими процессами, и в результате породило (новое) пашенное земледелие, или же новый тип хозяйственного симбиоза. Таким образом, история кочевых тюркских народов стала частью общей истории Евразии и практически неотделимой от истории славянских и других народов Восточной Европы. В дальнейшем развитие цивилизации тюркских народов испытывал, как взлеты, так и падения в результате военно-политических событий, природных изменений и катаклизмов. Начавшийся бурный этап развития буржуазных социально-экономических отношений и подъём национальной культуры в конце XIX столетия вызвали новое представление о культурно-историческом единстве татарского этноса. В этот период была попытка воссоздания исторической традиции в форме татарской идеологии. Реформирование «старой» (кадимисткой) мусульманской религии и всеобщей системы национального образования, а также реформы единого литературного языка и огромной деятельности в области книгоиздания и печати – все это послужило формированию центра притяжения всех тюрко-мусульманских народов России на базе татарского этноса. Результатом этих культурно-интеграционных процессов явилось формирования новой, современной этнополитической нации, с особой формой культурного самосознания и национальной татарской идентичностью.

ЭТНИЧЕСКАЯ И РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ТАТАР. Этническая принадлежность татар к отдельной этнической общности, определяется в основном языком и отличается от религиозной принадлежности. Между этническим и религиозным факторами сложились издавна непростые отношения. Поскольку в конце XIX в. поволжские татары переживали процесс становления этноса, то общепринятое представление об исламе, как не относящееся к конкретной нации и как об исключительно арабском феномене, было подставлено под