Отбор пяти колец - Северина Мар

они дошли до павильона целителей, куда их водили поочередно в первые два дня, чтобы проверить здоровье, но там уже выстроилась очередь из желающих исцелить синяки и ссадины. Они решили, что их царапины не стоят таких мук.

Они не стали ужинать в трапезной. Вместо этого набрали еды и пошли в комнату Исоры. Ее спальня была тесной и узкой, как и прочие опочивальни, с единственным круглым оконцем, расположенном высоко на стене. На кровати места на всех не хватило, пришлось притащить подушек и одеял из своих спален и усесться поверх них на полу.

Они сидели до позднего вечера, болтали, ели сладости и фрукты.

Лили так долго и крепко обнимала Агату, что второй раз за день она опасалась быть задушенный.

— Спасибо! Спасибо, тебе! — шептала Лили, тыкаясь носом куда-то ей в волосы.

— Не надо, правда, не надо меня благодарить. Ты ведь тоже помогла мне тогда с платьем.

— У тебя синяки на шее. Давай я их исцелю?

— А ты умеешь? — удивилась Агата.

— Умею чуть-чуть. Мне передался дар от отца. Только вот, чтобы развить его должным образом нужно долго учиться в Колдовской академии, а монет у семьи хватило только на старших братьев. Мне сказали, что все равно замуж выйду и никакая учеба не нужна… Но синяки убрать я сумею!

После того, что сделала Анджела, на шее у Агаты расплылись уродливые багровые синяки, а были еще царапины и разбитые коленки. Совсем не так должна была выглядеть невеста дракона-императора.

Лили прижала ладони к ее шее и по коже растеклось тепло, затем начало жечь, но Агата стоически терпела. Затем настала очередь коленей и исцарапанных рук. Лили не вылечила все раны до конца, но сказала, что нагноений и заражения не будет и все заживет проще и быстрей.

Потом она осмотрела шишку на лбу у Магды и приложив ладонь принялась ее лечить.

— Ой! Колит, жжет! — пищала Магда, пытаясь вывернуться из ее рук. — Да, брось ты! Само пройдет!

— Не дергайся! Дай я вытяну гной! Так быстрее заживет.

Разобравшись с Магдой, Лили повернулась к Исоре:

— Иди сюда, посмотрим, что у тебя там с костяшками.

Исора задумчиво посмотрела на сбитые до крови нежные ладони, и подсела к Лили.

— Как это работает? — спросила она, неуверенно протягивая ей руку.

— А ты не знаешь?

Целительство было одним из самых распространенных колдовских даров в Визерийской империи. Обладая теми же знаниями, что обычные лекари, целители применяли свой дар, чтобы остановить кровь, обеззаразить, ускорить заживление или унять лихорадку. Они редко исцеляли раны целиком, потому как это утомляло их слишком сильно, да и было вредно для больных, и ускоряя старение и изнашивание тел.

— Нет, я же росла не здесь, а на Вольных островах. Там колдунов гораздо меньше, так что для меня это все в новинку.

— Так, что ты будешь исцеляться сейчас в первый раз?

— Ага, давно у меня не было чего-то в первый раз, — Исора захихикала. — Так Лили получается у нас целительница? А какие дары у остальных? Ведь у каждого визерийца должен быть какой-то дар?

— Ну, я хороша в рукоделии, — сказала Пинна потупив взгляд. — Вы, наверно, и сами это заметили, пока мы шили платья. Я хотела пойти в швеи, но в их гильдию только железных колдуний берут. Так что меня прогнали прочь.

— Я, наверно, травница, как и большинство крестьян, — сказала Магда. — Только дар у меня очень слабый. Я конечно ходила вместе с остальными на обряды встречи весны, провода осени, поклонения тыквам и всякие другие. Но мне кажется, что много толка от меня там не было.

— Не думаю, что ты колдунья-травница, — заметила Лили, поглаживая пальцы Исоры.

— А кто я тогда?

— Мне отчего-то кажется, что ты очень везучая. Тебе повезло и на предварительном смотре и на испытании железного кольца.

— Ты получила на экзамене самый лучший результат, хотя даже не умеешь читать! — поддержала ее Агата.

— Ну уж не знаю, насколько я везучая, — протянула Магда. Она сидела на полу в ворохе подушек и одеял, прижимая колени к груди и обнимая себя тонкими, как веточки руками. — Родилась я в нищете, все мои близкие погибли, дядька колотил и даже досыта я ни разу не ела до того, как попасть сюда, — Пинна села к ней поближе и обняла ее за плечи. — Спасибо дракону-императору, что он допустил все сословия до отбора и я хотя бы увидела, как другие живут. Но, ничего, когда меня исключат, останусь в Альторе, найду какую-нибудь работенку, научусь читать…

Магда тяжело вздохнула.

— Ну может быть тебя не исключат, и ты станешь императрицей, — пробубнила Агата, набивая рот виноградом.

Сама она всегда надеялась на лучшее.

— Светлячок, а какой у тебя дар? — спросила Исора.

Агата поперхнулась виноградом, Пинна похлопала ее по спине.

— Я бы не хотела об этом говорить, если честно, — сказала она откашлявшись. — Мой дар… он не совсем приличен, и по большей части бесполезен.

— Неприличный дар не может быть бесполезным! — захихикала Исора. — Тебе просто надо научиться его использовать.

Агата не хотела продолжать этот разговор и, к счастью для нее, Исора перевела свое внимание на Лидию. Та все это время сидела в углу, не вступала в общий разговор и грызла орешки, как гигантский бурундук.

— А у нашей маленькой княжны есть какой-то дар? — спросила Исора таким тоном, будто говорила с ребенком.

— Да, у меня есть дар, — с важным видом ответила Лидия. — Он очень редкий и передается в нашем роду из поколения в поколение, но матушка не велела никому про него говорить, и не велела мне самой им пользоваться. Сказала, что я выйду замуж, рожу сына, передам ему дар, и вот он пусть и пользуется.

— Какой бы у тебя ни был дар, это очень грустно обладать им, но не иметь возможности использовать его, — сказала Пинна.

— А, что ты умеешь, Исора? — спросила ее Агата.

— Пока что ничего, — грустно ответила та. — Я ведь только на половину визерийка, и наверно, из-за того, что кровь у меня жидкая мне не передалось никакого дара.

— Может быть твой дар еще не раскрыл себя, — утешила ее Пинна. — У некоторых это происходит позже.

— Да, — поддержала ее Магда. — У меня тетка умела отпугивать голосом диких зверей, но узнала об этом только, когда пошла в лес собирать ягоды и на нее вышел медведь.

— Кто знает, кто знает… — ответила Исора, покачав головой.

Непривычно было видеть всегда веселую девушку такой грустной.

— А как думаете, кто пробрался в павильон и порезал платья? — спросила Агата, решив