Торговка счастьем - Галина Владимировна Романова

– Цыц! – прикрикнул он негромко.

И Лиза сразу замолчала. Она умненькая была его милая девочка. Всегда знала, когда следует умолкнуть. Видела рубеж дозволенности и не переступала его.

– Бутербродов сделать? – надув губы, спросила Лиза.

И, не дождавшись ответа, поспешила на кухню. Гремела ящиками столов, доставая разделочную доску, нож, упаковочную пленку. Потом шлепала дверцей холодильника. Саня услышал запах домашней буженины, которую Лиза отменно готовила.

Он вошел в кухню, встал у двери, глянул в ее напряженную спинку.

– Малыш, я насчет работы, – проговорил негромко. – Ушел я.

– Что?! – она выронила нож на пол, резко повернулась, округлила глазки. – Ты ушел от Дворова?!

– Да. – Саня насторожился, не зная, как она отреагирует. – Вчера ушел. Просто бросил его у Береговых, оставил машину у его ворот. Пересел на свою и…

– А где же ты был полдня? – удивленно воскликнула Лиза, машинально заворачивая хлеб с домашней бужениной в пищевую пленку.

– Работу искал, – соврал Саня.

На самом деле он искал заброшенный поселок и бревенчатую избу, в которой как-то под Новый год знатно покутил с покойным Львом Дмитриевичем и его другом Геной. Не нашел.

– А-аа-аа… – Лиза закусила губу, подобрала края пленки на свертке, залепила их, протянула Сане. – На, поешь, когда устанешь искать.

– Чего? – он перепугался, вдруг она догадалась, что именно он ищет.

– Работу, – беспечно дернула плечом Лиза и сладко потянулась. – Неужели бог услышал мои молитвы? Милый, это правда? Ты больше не работаешь на этого урода?

– Нет.

Он подошел к ней, обхватил за тонюсенькую талию, прижал к себе, сразу разомлев. Эта девочка совершенно лишала его воли. Попроси она его сейчас остаться, он останется. И не поедет по новому маршруту, который вчера вечером наметил, долго ворочав на коленках карту области.

– Я люблю тебя, милый! – шепнула она ему на ухо. – Очень люблю! Ты береги себя, ладно?

– В смысле? – он отодвинулся, заглянув в любимые глаза.

– Береги, когда станешь искать… работу, – фыркнула она и рассмеялась.

– Лиза… Я…

Он решил ей сознаться. Решил рассказать все-все-все без утайки. Но она приложила пальчик к его губам.

– Ты взрослый мальчик. Ты знаешь, что делаешь, – улыбнулась Лиза. – И еще ты сейчас должен меня предупредить, чтобы я никому не открывала двери. И чтобы внимательна была, переходя улицу. И чтобы не заговаривала со случайными людьми и…

– Чего это?

Он не понял, честно. Иногда она говорила загадками, смысл которых до него не сразу доходил. Тупил иногда, как любил фыркать Дворов. А Витек со Стасом ехидно ухмылялись.

– Я должна быть осторожной, разве нет?

Лиза схватила со стола неровно отрезанный кусок хлеба, который она забраковала и не вложила ему в сверток. Села с ним к столу, закинула ногу на ногу.

– Почему? Что ты имеешь в виду, Лизок?

У него, конечно, мелькали в мозгу неясные тревожные мысли, но он, честно, не хотел их собирать в единое целое. Получалось что-то страшное и гремучее. И он старательно гнал от себя это.

Лиза, как всегда, справилась самостоятельно. Откусив кусочек хлеба, она пожевала и произнесла со вздохом:

– Ты что же, всерьез полагаешь, что Дворов тебя отпустит просто так? Что не станет тебя преследовать, гадить тебе? Да это такое чудовище, Саня, что от него можно ждать все что угодно! Вот убей меня, но смерть Льва на его совести!

– Да прекрати! – неуверенно перебил он ее и зашагал в прихожую, чтобы она не стала развивать опасную тему дальше.

Он, честно, не знал, кого подозревать в гибели Льва. Тем страшным днем Дмитрий отпустил его. И ребят отпустил тоже. И как он провел тот вечер, когда погиб его брат, не знал никто. Хотя в полиции все кивали, как болваны, что – да, мы были вместе. Дмитрий Дмитриевич не причастен. Саня не мог винить Дмитрия Дворова в убийстве Льва. Потому что не представлял, как так можно?! Он видел труп. И ужаснулся жестокости расправы. Мало того, что Льва пристрелили, так его еще и пытали перед смертью. Били, прострелили оба колена, локти…

Он вздрогнул, когда, обув ботинки и выпрямившись, увидел перед собой Лизу. В тонкой батистовой ночнушке, едва прикрывающей попку и сильно натянувшейся на полной груди, она показалась ему такой хрупкой. Такой маленькой и беззащитной, что он тут же захотел остаться.

– Может, мне никуда не ехать, Лизок? – пробормотал он неуверенно.

– Нет, милый, – качнула она головкой и грустно улыбнулась. – Ты поедешь!

– Уверена? – он наклонился, поцеловал ее плечи, потом щеки, потянулся к губам.

– Уверена, – она прикрыла его жадный рот ладошкой. – Найди, что ищешь. Уничтожь это чудовище…

Как вот интересно она обо всем узнает?! Как догадалась, что никакую работу он не ищет, а ищет что-то другое? Он же ни словом, ни вздохом не дал ей понять. И карту в дом не притащил из машины. И звонков никаких не сделал и не получил за минувшие сутки. Даже Дворов ему не позвонил, хотя наверняка был в бешенстве, когда вышел от Берегова и обнаружил, что его машины нет на месте. Снежанна тоже наверняка подсуетилась, выставила водителя в мерзком свете. Как орала, получив отказ! Как орала!

Словно услыхав его мысли, в кармане кожаной куртки завозился мобильник. Он уже в машине сидел и отъезжал от дома, когда поступил этот звонок. Первый за минувшие сутки.

– Здравствуй, Саня, – проговорил Дворов Дмитрий Дмитриевич опасным вкрадчивым голосом, которого боялись все, включая Саню. – Что же ты, брат, на работу сегодня не явился? Проспал? Заболел?

– Нет.

Голос сразу охрип, а колени налились странной тяжестью. Он – здоровый, сильный мужик, не трус и не слякоть, – дрейфил перед этим красавчиком! Слыша этот тихий, почти нежный голос, он покрывался потом, твою мать!

– А вчера что же ты меня кинул, падла? – все так же тихо, но уже жестко, спросил Дворов-младший. – Не понос ли приключился, а, Саня?

– Нет.

– А что же уехал?

– А меня это… Уволили меня, Дмитрий Дмитриевич, – спасительная мысль, как резиновый круг в половодье, вдруг выскочила откуда-то и предложила выход. – Прямо там и уволили.

– Да ну! И кто же такой смелый? – в тихом голосе отчетливо прозвучал интерес.

– Снежанна, ваша невеста. Она уволила меня. – Саня почти успокоился, выруливая на участок дороги, ведущий за город.

– Ух ты! – отвратительно, почти беззвучно рассмеялся Дворов. – И за что же, дружище, тебя уволила моя невеста?

– За то, что отказался стучать на вас. Она потребовала, чтобы я в дальнейшем все докладывал ей. О том, где вы и с кем встречаетесь. С кем выпиваете, о чем говорите. А я… Я отказался. Она кричала сильно. И сказала, что я уволен.