Суд жестокий и прекрасный - Стейша Старк

друга. Так это работало. И единственная причина, по которой среди нас не было лояльности, заключалась в том, что король уничтожил эту лояльность и заменил ее террором.

Тибрис бросил на меня взгляд, который говорил, что он не совсем мне верит, но он не собирался развивать тему.

— Мы здесь.

Я осмотрела деревянную дверь перед нами. Тибрис протянул руку и постучал, и я задержала дыхание, пока мы ждали. Сменил ли город наместника? Было ли это ловушкой?

Дверь открыла женщина. На ней был фартук, ее вьющиеся каштановые волосы тронула седина. Между бровями залегли глубокие морщины.

— Кодекс, — потребовала она.

Тибрис выдал серию цифр.

Окинув нас обоих пристальным взглядом, женщина безмолвно отступила в сторону и впустила нас.

Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Воздух был теплым, и до меня донесся аромат корицы.

— Тибрис.

Вайсер появился из мрака. Он отпустил свои темные волосы, и они были собраны в низкий хвост на шее. На нем было чистое серое пальто, которое подходило к его глазам, и он также был чисто выбрит — то, что я редко видела у него до его ухода.

Тибрис замер, но расслабился, когда Вайсер ухмыльнулся и хлопнул его по спине. Я опустила капюшон своего плаща, и ухмылка Вайсера погасла, когда он посмотрел на меня. Он бросил взгляд на Тибриса.

— Ты не говорил, что приведешь свою сестру.

Тибрис прочистил горло.

— После Прис… после всего, что произошло, я был еще более осторожен, чем обычно, с записками, которые отправлял. У меня было достаточно контактов с моей стороны, чтобы помочь мне найти ее, но я знал, что нам нужно приехать сюда.

Вайсер просто кивнул, некоторая напряженность покинула выражение его лица. Его глаза смеялись надо мной.

— Ты всегда ходила за нами по пятам, как потерявшийся щенок.

— Этот потерявшийся щенок бешеный, — сказала я ему.

Тибрис вздохнул.

— Насчет этого она права. Мы можем где-нибудь присесть и поговорить?

Женщина, которая открыла дверь, ушла. Но на наш вопрос она просунула голову в дверь.

— Заходите и поешьте, — сказала она.

Я слишком нервничала, чтобы позавтракать этим утром, и теперь мой желудок заурчал при мысли о еде. Здесь я чувствовала себя… в безопасности. Ну, настолько в безопасности, насколько это возможно в столице.

Вайсер покачал головой, глядя на нее.

— Всегда подслушивает.

Но по его любящему выражению лица было ясно, что он не винит ее за это.

— Марджи готовит лучшую курицу в городе.

Она отмахнулась от этого, но ее щеки покраснели.

— Вымойте руки, прежде чем садиться за мой стол, — сказала она. — Все вы.

То, как она взяла на себя руководство, напомнило мне мою собственную мать. И Асинию. У меня болело в груди, но я последовала за Вайсером, когда он повел нас в маленькую уборную.

— Я не думал, что у тебя будет доступ к воде, — сказал Тибрис, когда я умывалась.

— Мы обосновались в трущобах не просто так. Когда-то это был сиротский приют, и никто не замечает, когда люди приходят и уходят в любое время дня и ночи, — сказал Вайсер.

— Но нас достаточно, кто живет здесь и вносит свой вклад, чтобы мы могли наслаждаться некоторыми удобствами.

Тибрис вымыл руки, и Вайсер повел нас на большую кухню. Марджи уже поставила на стол три тарелки с цыпленком и ломти свежего хлеба.

— Спасибо, — сказала я ей. — Ты не голодна?

Она посмотрела на меня, и выражение ее лица немного смягчилось.

— Я уже поела. И пожалуйста.

— Сядь с нами, Марджи, — сказал Вайсер.

Она принесла три чашки воды, и Вайсер забрал их у нее.

— Ты можешь говорить свободно в присутствии Марджи, — мягко сказал он.

Я сама стала более чем немного подозрительной и параноидальной с тех пор, как покинула нашу деревню. Но по какой-то причине Марджи сразу успокоила меня. Вероятно, это была веская причина не доверять ей.

— Я потеряла свою дочь из-за лжи короля, — тихо сказала Марджи, прерывая мои мысли.

— Они вырвали ее у меня из рук и отвезли в замок. Она была сожжена в прошлом году в День Богов.

Марджи распахнула верх своего платья, обнажив неровный шрам, который тянулся от одной стороны ее горла вниз по груди.

— Затем они попытались убить меня. Но я выжила.

Я уставилась на шрам. Так была убита моя мать? Тибрис по-прежнему отказывался рассказывать мне, а я перестала спрашивать.

— Мне жаль, — сказала я.

Я слышала то, чего не сказала Марджи. Все, что она делала, было во имя ее дочери.

— Мне сказали, что король Сабиум лгал все это время, — сказала я.

— Наша магия вообще не достается богам.

Марджи вздохнула.

— Нет

— Как ему это сошло с рук? А его отцу? А его отцу до него?

— Я задала этот вопрос нарминою вскоре после того, как у меня забрали мою дочь. Вайсеру потребовались месяцы, чтобы найти ее.

Она бросила на Вайсера нежный взгляд. Он взял ее за руку и сжал ее.

Лориан упоминал нарминоя.

— Возможно ли мне поговорить с ней?

Вайсер пожал плечами.

— Если она будет чувствовать себя в здравом уме в тот день.

Казалось, что нарминои поддались тому же безумию, что и видящие в конечном итоге.

Тибрис нахмурился. Я знала, о чем он думал. Неужели так бы люди в конце концов заговорили о маме?

Вайсер, похоже, осознал, что сказал, потому что бросил на нас извиняющийся взгляд и жестом попросил Марджи говорить.

Она сделала глоток воды.

— Согласно нарминои, все это началось, когда боги спорили между собой. Они ожидали того времени, когда союзы между королевствами распадутся, и они отвернутся друг от друга — как в конечном итоге делают разумные существа. У каждого из богов была теория о том, какое