Очерки русского благочестия. Строители духа на родине и чужбине - Николай Давидович Жевахов

немножко Богу, немножко диаволу. От этого они ни белые, ни черные, a серые и не видят в своей жизни ни Руки Господней, ни козней сатанинских. Нет людей, которые бы пребывали в чистых отношениях к Богу и ближним. В самом лучшем случае эти отношения только наполовину чистые. Отвергнуться себя значит прежде всего не кривить душою и всецело довериться Богу, Его безмерной любви, Его бесконечному всемогуществу, а это значит не только перестать оглядываться на людей и ждать от них помощи, но и отречься от своей собственной воли и во всем положиться на Бога. Но люди этого боятся, опасаясь остаться беспомощными и одинокими. Они говорят: «Да мы и рады были бы не заботиться о своих собственных делах и нуждах, но кто же о нас позаботится, ведь люди злы, они нам не помогут в нужде, они заклюют нас». Так говорят все, ибо все связаны взаимным недоверием друг к другу и не имеют любви между собою.

Но попадаются между ними смельчаки, которые знают, что там, где помогает Бог, там никакой людской помощи и не нужно. Решившись довериться Богу, эти люди становятся свидетелями нескончаемых чудес в своей жизни и поражаются неверием и малодушием своих ближних, больше доверяющих себе, чем Богу. Люди привыкли говорить о вере и даже обиделись бы, если бы им сказали, что у них нет никакой веры, а между тем в чем же проявляется их вера, где ее выражения?! Люди не только не имеют ее, но и не приобретут до тех пор, пока не перестанут бояться проявлять ее наружу конкретными действиями и поступками. Разве это вера, если, помогая бедным, люди уделяют им только такую крупицу, какая бы не подорвала их собственного бюджета, навещая больных, боятся приблизиться к тифозному больному, чтобы «не заразиться», заболев сами, бегут за докторами, по совету которых ездят на курорты за границу, вместо того, чтобы обратиться к всесильному Врачу душ и телес, Который лучше нас знает, что нам полезнее, болезнь или здоровье, жизнь или смерть, и вера в Которого способна воскресить даже мертвого; посещая заключенных в тюрьмах, обходить тех несчастных, общение с которыми повредило бы их репутации, или скомпрометировало их во мнении общества… А посмотрите, какое малодушие проявляют люди в отношении своих ближних, оклеветанных врагами!.. Они на слово верят диаволу – клеветнику и не только не пытаются проверить обвинения, а убегают от оклеветанных как от преступников, боясь скомпрометировать себя одним только приближением к ним, одним только участием даже на расстоянии, одним сочувствием… О, как сильна клевета и как велико малодушие маловерных!.. Даже Апостол Петр не устоял и отрекся от Христа, когда от него потребовалось испытание его веры… Так живут и поступают не худшие, а лучшие из христиан, помнящие заветы Христа о любви к ближним, утешении страждущих, посещении в темницах сущих, о других же и говорить не нужно… Где же эта вера в Бога и Его всесильную помощь, где грозные обличения неправды мира, где смелая, открытая борьба с его злом, где та вера, какая не боится ни сильных, ни знатных, ни подвигов, ни геройства, какая боится только Бога и какую имели Серафимы и Иоасафы и бесчисленный сонм Угодников Божиих, всё давших миру, но от него ничего не бравших и ничего ему не должных?

Этой веры нет, ибо для того, чтобы ее иметь, нужно уже быть чистым, а для того, чтобы быть чистым, нужно очиститься. По мере же очищения будет возрастать и вера, а с верою – дерзновение, а с дерзновением – сила духа, а где эта сила – там нет и страха пред неправдою, в чем бы она ни выражалась и кто бы ни творил ее.

Этой чистоты нет, нет и обличения неправды и греха… И хорошо, что нет, ибо обличение нечистым нечистого – двойной грех. Не обличают, ибо боятся быть обличенными… Да и как не бояться?! У одного много учености, но еще больше гордости и самолюбия, у другого много приветливости, какая всем видна, но еще больше лицемерия и лукавства, каких никому не видно, у третьего под наружной простотою и обходительностью скрывается непомерное честолюбие, тщеславие, зависть, жажда славы и поклонения… Куда же тут обличать других, когда у самого кишат страсти не укрощенные, когда нет чистоты в отношениях ни к Богу, ни к себе самому, ни ближнему!!

Этой веры нет, а между тем только такая вера творит чудеса. А нет этой веры, нет и решимости отвергнуться себя и идти за Христом.

Боятся люди отвергнуться себя еще и потому, что опасаются одиночества, физических лишений, немощей и страданий. Такие опасения неосновательны. Духовно прозревший человек одинок не тогда, когда он один, а как раз наоборот, тогда, когда он среди людей. Когда же он наедине с самим собою, тогда он пребывает в общении с бесплотными духами и не только не томится одиночеством, а, наоборот, испытывает величайшее наслаждение, ибо, будучи еще в теле, переживает ощущения той жизни, какой будет жить вне тела, в загробной жизни. Это можно испытать, но объяснить это трудно.

То же самое нужно сказать и о воображаемых физических лишениях и страданиях, якобы связанных с отвержением себя и следованием за Христом. Так думают те, кто не сделал еще ни одного шага по пути к Христу. Те же, кто шли этим путем, знают, что этот путь перерождает самую природу человека и делает его «новою тварью» (2-е Послание Апост. Павла к Коринфянам, гл. 5, ст. 17), дарует человеку новые ощущения и новые потребности, удовлетворяемые не помощью со стороны людей, а благодатью Божиею. Господь чудесно подчиняет плоть требованиям духа и укрощает законы естества, и те аскеты, отшельники и затворники, которые со стороны казались величайшими мучениками и страдальцами, испытывали в действительности полноту доступного человеку на земле наслаждения. Это не значит, что нравственное совершенство давалось подвижникам без борьбы с самим собою и с окружающим, что для достижения такового не требовалось наших собственных усилий… Царство Божие «нудится» и даруется человеку в результате его упорной работы, однако же не только плоды этой работы, но и самая работа являются таким великим благом, выше которого нет на земле по характеру и свойству небесных ощущений, сопутствующих человеку в этой работе, приводящей к величайшей гармонии и торжеству духа. А главное, для этой работы не только не требуется помощи со стороны людей, а, наоборот, нужно бегать от людей, перестать и видеть и слышать их. Тогда наступает тишина, тогда наступает