Черный лебедь - Виктория Холт

Она обняла меня и крепко прижала к себе.

— Но что случилось? — спросила она. — Где Белинда и мой брат?

— Они остались во Франции. Я вернулась вместе с друзьями.

— Наверное, ты очень устала.

— Пожалуй, да. Однако в данный момент я так рада возвращению домой, что не чувствую усталости.

— Что-то произошло… — Поколебавшись, она продолжила:

— Прости. Дело, конечно, в Джоэле. Надеюсь, я поступила правильно, сообщив тебе. Я сомневалась, не стоило ли изложить это как-то мягче. Но мне казалось, что ты должна знать.

— О да, дорогая Селеста, ты поступила правильно.

Как… как это восприняли Гринхэмы?

— Тяжело. Я видела их только один раз. Я зашла к ним, но им сейчас не нужны визитеры. Это понятно.

Конечно, сэр Джон держится, но леди Гринхэм не в силах скрыть своих чувств. Наверное, мне не следовало к ним заходить. Это обостряет их горе, хотя, с другой стороны, они и так постоянно помнят об этом.

Я пробыла у них очень недолго.

— А Джеральда ты видела?

Селеста покачала головой:

— Это так трагично. Все радовались, когда Джоэль уезжал Считалось, что это важно для его карьеры.

Тогда все складывалось удачно, и вдруг такие перемены. Давай сейчас не будем об этом. Я очень рада видеть тебя. Без тебя и Белинды здесь было скучновато.

— Белинда собирается замуж.

— Да, я знаю.

— Все произошло очень быстро. Ее отец доволен сэром Робертом во всех отношениях. Представляешь — любовь с первого взгляда. И, видимо, будет роскошная свадьба.

— Да, — несколько встревоженно сказала Селеста. — Ее будут справлять здесь.

— Ты прекрасно все устроишь, — уверила ее я.

— А ты, Люси?

Поколебавшись, я решила рассказать ей.

— Тут есть некоторые сложности. Твой брат просил моей руки.

— Не может быть!

— Это так. А я, Селеста, не могла принять его предложения. Судя по всему, он надеется, что я передумаю, но этого не будет. Этого никогда не будет.

— Да, я понимаю тебя.

— Так вот, в сложившейся ситуации я просто не могла оставаться в его доме и, встретив людей, которые возвращались сюда, поехала вместе с ними.

— Французы?

— Нет, англичане. Довольно любопытное стечение обстоятельств. Впервые я познакомилась с ними на пароме по дороге туда — просто перебросились парой слов. Выяснилось, что они будут жить неподалеку от нас. Там мы сдружились. Знаешь, как это бывает, когда встречаешь соотечественника за границей. Несколько раз я виделась с ними, а когда узнала, что они возвращаются, решила, что следует воспользоваться этой возможностью и уехать с ними. Они зайдут завтра, и ты с ними познакомишься.

— Как хорошо, что ты вернулась, — сказала Селеста.

— Здесь чудесно, — ответила я.

— Но без тебя здесь довольно одиноко.

— Милая Селеста, тебе надо было поехать вместе с нами. Этот замок такой красивый. Ты, должно быть, знаешь там каждый уголок.

— Да, там я родилась и провела свое детство. Но теперь у меня новая жизнь. Мой дом — здесь.

Я подумала, что ее жизнь складывается не менее трагично, чем моя.

В мою комнату мы поднялись вместе. Багаж находился там.

— Я пришлю служанку, чтобы она помогла тебе разложить вещи, — сказала Селеста.

— Нет, я предпочитаю сделать это сама.

— Может, тебе принести что-нибудь поесть, а потом ты ляжешь в постель?

— Сначала горячей воды, чтобы помыться с дороги. А потом — поесть.

— Сейчас все будет готово. Мы еще успеем поболтать.

— Спасибо, Селеста. Приятно, когда дома о тебе так заботятся.

Я умывалась, когда в комнату внесли поднос.

К своему удивлению, я обнаружила, что голодна.

Спать мне не хотелось, поэтому я написала письмо Ребекке. У меня было большое желание поехать к ней в гости, и некоторое время я лелеяла мысль завтра же отправиться в Корнуолл. Потом я вспомнила, что не могу этого сделать. Завтра сюда зайдут Фицджеральды, да и бросать Селесту, так обрадовавшуюся моему возвращению, было бы нехорошо.

По крайней мере, неделю придется прожить в Лондоне, а пока я смогу утешиться тем, что пошлю Ребекке письмо.

Я написала ей довольно пространное письмо, сообщив, что нахожусь уже дома. О Жан-Паскале в письме не упоминалось: говорить о нем с сестрой я могла лишь с глазу на глаз.

Отправление письма я отложила на завтра.

Служанка забрала поднос и спросила меня, не нужно ли еще чего-нибудь. Я сказала ей, что все в порядке.

Как здесь было спокойно! Как это отличалось от комнаты в замке, возбуждавшей во мне столь дурные предчувствия! Казалось, будто она меня о чем-то предупреждала. Против брака с Жан-Паскалем? Одна мысль об этом заставила меня содрогнуться. Но чего бы мне бояться? Никого нельзя заставить вступить в брак против его желания.

Здесь я была защищена от Жан-Паскаля. Здесь не нужно запирать дверь.

В эту ночь, перед тем как лечь в постель, я подошла к окну и посмотрела в сторону садовой ограды и уличного фонаря. На секунду мне показалось, что я заметила в тени какую-то фигуру. Это оказалось всего лишь игрой света и тени, но неприятно поразило меня.

Неужели это будет преследовать меня всю жизнь?

* * *

На следующий день пришли Фицджеральды. Живость Филлиды и спокойное обаяние Роланда произвели на Селесту хорошее впечатление.

Филлида забавно рассказывала о своих приключениях во Франции и о том, как она попадала впросак с французским языком; при этом Селеста много смеялась, что бывало с ней редко.

Перед уходом Фицджеральды охотно приняли приглашение пообедать с нами завтра. Селеста сказала:

— Мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы позаботились о Люси.

— Мы делали это с удовольствием, — ответил Роланд.

— Путешествие было таким веселым, — добавила Филлида, — особенно когда мы подумали, что опаздываем на поезд в Париже. Потом мы сообразили, что не правильно поняли время. Знаете ли, очень сложно улавливать смысл, когда французы разражаются потоком слов, а числительные особенно трудны.

Селеста улыбнулась.

— Они так очаровательны, — сказала она, когда гости ушли, — С подобными людьми быстро становишься на дружескую ногу. Я с нетерпением жду их завтрашнего прихода.

Меня порадовало, что, кажется, все друг другу понравились.

В этот же день я нанесла визит Гринхэмам. Я знала, что это будет болезненным испытанием, но мне было необходимо выяснить все подробности о Джоэле, и я полагала, принимая во внимание мои взаимоотношения с ним, что ко мне отнесутся как к члену семьи. Меня провели в гостиную. Леди Гринхэм там не было, сэр Джон находился в одиночестве. Он взял меня за руки и сказал: