Битва за Клин - Василий Карасев

Командир 24‐й кд Г. Ф. Малюков.

В 18.00 боевая группа «2» получила предварительное распоряжение на следующий день. Ей предписывалось оторваться от врага и, ускоренно двигаясь под прикрытием охранения, главными силами к 18.00 21 ноября достичь Захарово. «Затем удар Бласково, Бакланово, затем, смотря по положению противника, повернуть на Петровское или Давыдково» [425].

Таким образом, ход дел на фронте 20‐й кавалерийской дивизии в этот день остается не совсем ясным. В оперативной сводке 8‐й гвардейской стрелковой дивизии сказано: «Справа 20 КАД на указанный рубеж обороны не вышла. В связи с этим правый фланг 8 ГКСД остался открытым»[426]. Однако немцы пишут, что кавалерия перед ними была. Правда она то отходила, то появлялась вновь. По-видимому, некоторое разъяснение дает запись в ЖБД Западного фронта: «20 кд, оказывая слабое сопротивление противнику, неорганизованно отходила на восток. В результате принятых мер и наведения порядка в дивизии, она заняла оборону на рубеже ШАНИНО, КУТЬИНО, ПРИСТАНИНО»[427].

Наступление V-го ак противника.

Сама 20‐я в пункте два приказа, изданного, по‐видимому в ночь на 21 ноября, охарактеризовала обстановку так: «О соседях точных данных нет, известно ночью 20.11 в ЕДНЕВО, ЗОЛЕВО был батальон 8 ГКСД. О соседях справа ничего нет»[428].

В заключение отметим, что 20 ноября восточное направление оказалось на периферии интересов V-го армейского корпуса вообще, и 2‐й танковой дивизии в частности. Все внимание сосредоточилось на ударе на северо-восток, где обозначился явный успех. Во второй половине дня эйфория, царившая по этому поводу в штабе 2‐й танковой, выразилась в том, что директива боевой группе «2» была выдана в виде четверостишья, заканчивающегося словами «до Клина». Но Клина 2‐я танковая дивизия так и не увидела. Правда, пока войска V-го корпуса не сомневались, что движутся к городу. Однако уже накануне в 20.00 ч. состоялся знаменательный телефонный разговор между главнокомандующим группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалом фон Бок и командиром корпуса. В нем обсуждался вопрос о возможности направления на Клин правого крыла 3‐й танковой группы. Генерал Руофф в принципе не возражал против такого решения и был готов провести части своего левого фланга южнее Клина, но сообщил, что ему нужен для этого Высоковск[429].

В силу изложенных причин и Панфиловская дивизия, и 20‐я кавалерийская в дальнейшем уже не оказывали никакого влияния на ход боевых действий на подступах к Клину. Поэтому с этого момента мы расстаемся с данными соединениями.

Группировка противника, которая с начала немецкого наступления в основном причиняла головную боль нашему командованию, на участке 185‐й стрелковой дивизии в этот день особых проблем нашим войскам не доставила. Согласно ЖБД нашего соединения день проткал следующим образом.

«1. До пехотного полка противника, усиленного минометами, артиллерией (до батареи) и до шести танков, занимают Вараксено, Елдино, Кабаново, Мокшино.

2. Дивизия занимает прежнее положение. В 12.00 21.11 два немецких танка и одна бронемашина со стороны Мокшино вклинилась в оборону 5 ср. и, обстреляв обороняющие подразделения, возвратилась обратно.

В 12.30 шесть танков и две бронемашины противника прорвали оборону 5 ср. и начали продвижение в направлении Яковка. Одновременно из Архангельское появилось до 15 автомашин с пехотой. Рота под натиском превосходных сил противника отошла в район Шуколово.

Танки противника по достижении Яковка возвратились обратно.

Один танк пр‐ка подорвался на нашем минном поле, но возвратившимися танками был эвакуирован в Мокшино.

3. Артиллерия дивизии вела огонь по Елдино, Мокшино. Рассеяно до двух взводов пр‐ка.

4. Потери: убитых – 6 чел.; раненых – 30 чел.»[430].

Следы упомянутых вылазок немцев можно найти в ЖБД их 6‐й танковой дивизии: «Разведка считает, что враг, очевидно, перешел к обороне, однако, не располагает собственной артиллерией»[431].

Необходимость силовой разведки была вызвана тем, что корпус требовал от командования дивизии дополнительных сил для поддержки наступления на Клин. 6‐я танковая дивизия смогла в результате выделить для этого мероприятия только 1‐й дивизион 78‐го артиллерийского полка.

Боевое донесение № 57 штаба 30‐й армии, подготовленное в 12.15 22 ноября подтверждает относительную пассивность врага у Московского моря и указывает тот участок, где якобы происходили ожесточенные бои.

«Перед фронтом 185 сд противник особой активности не проявлял.

18 кд 21.11.41 вела весь день ожесточенные бои, нанесла большое поражение врагу. Ею уничтожено до батальона пехоты, до 15 пулеметов, до 2 минометных батарей и 4 танка противника. Дивизия имеет потери: в 46 кп до 40 % личного состава и других полках до 25 %, но продолжает прочно удерживать свой рубеж»[432].

Однако в ЖБД Западного фронта сказано, что «18 кд после тяжелых боев в течение 20.11 понесла большие потери. Дивизия отошла в район Раб. Поселок»[433].

В журналах трех немецких дивизий нет сообщений о том, что севернее Спас-Заулка в этот день имели место какие‐то атаки советских войск, и тем более нет сведений о каком‐то «большом поражении». Представляется, что в нашем донесении просто повторили запись о событиях предыдущих дней.

Это донесение интересно тем, что в нем дается предполагаемый состав сил противника: «Разведывательными данными подтверждается, что в вышеуказанной полосе армии действуют 8 тд, 7 тд, 14 мд, и предположительно 27 мд противника»[434]. То, что дивизий было три, определено точно. Ошибка только в номере одной из них. В принципе понятно откуда взялась четвертая. «27» – номер XXVII-го армейского корпуса, которому была вначале подчинена 6‐я танковая дивизия. Также в донесении утверждается, что две немецкие танковые группировки имели в сумме 150 танков. Эта сильно завышенная оценка количества машин противника. Приводя такие цифры, штаб армии некоторым образом принижал достижения своих частей. Так, 7‐я танковая дивизия потеряла только за последние дни, включая 22 ноября, 24 танка. Из них 13 были уничтожены полностью[435].