Игра без правил - Владимир Моисеевич Гурвич

class="p1">Лобанов вдруг почувствовал волнение. Он вдруг ясно осознал, что еще немного и эта изысканная женщина переселит его сопротивление и подчинит себе. Вопрос в том: хочет ли он того, чтобы это случилось? Пожалуй что пока он не в силах дать себе ясного и прямого ответа.

Глава девятнадцатая

Лобанова разбудили настойчивые трели звонка в дверь. Из-под подушки он достал пистолет и пошел открывать. Вооружился он не напрасно, так как увидел в глазке искаженное изображение того самого парня по имени Гарри, который переводил их беседу с Ричардом Кронфильдом.

Звонки не прекращались, более того, становились все более нетерпеливыми. Что же делать? Этот парень явно очень хочет его повидать. Но какие у него намерения? И что если вместе с ним в квартиру ворвется целая орда убийц?

Лобанов рывком отворил дверь и ткнул дулом пистолет в живот молодого иностранца. При этом он быстро окинул взглядом площадку, но больше никого не обнаружил.

— Я к вам пришел один, — сказал Гарри. — Очень вас прошу вас, быстрее пропустите меня в квартиру.

Лобанов провел рукой по его телу сверху вниз, но оружие не обнаружил. Гарри покачал головой.

— То, что вы ищете, у меня нет.

— Проходите.

Гарри прошел в квартиру, Лобанов следовал за ним, не отводя от него пистолета. Они вошли в комнату. Молодой человек остановился посередине ее. Лобанов заметил, что он сильно нервничает.

— У меня всего несколько минут, — сказал Гарри.

— Тогда говорите сразу по существу.

Гарри кивнул головой.

— Они приняли решение убить вас?

— Кто они?

— Мне неизвестен их конкретный план, но они собираются осуществить его очень скоро, — сказал Гарри, игнорируя вопрос Лобанова.

— Когда?

— Я не знаю, когда. Час будут знать только те, кому поручат это дело.

— А как это будет происходить?

— Меня не посвящают в такие подробности. У меня совсем другие функции.

— Почему вы решили меня предупредить?

— Вы отказались от миллиона. После этого я не спал целую ночь. Я увидел, что существуют люди, способные вести себя совсем по-другому. — Гарри посмотрел на часы. — Мне пора идти. Мне с большим трудом удалось найти возможность заехать к вам. До свидание. — Он быстро двинулся к двери.

— Подождите! — остановил его Лобанов. — Будьте последовательны. Если вы меня предупредили о готовящемся моем убийстве, дайте знать, когда они решат это сделать.

Молодой человек на секунду задумался.

— Если мне что-нибудь станет известно, я вам позвоню. Три звонка, затем маленький перерыв и еще три звонка. — Он взглянул на Лобанова. — Я всю жизнь мечтал иметь миллион, — проговорил Гарри. — Что вы сдеалли с моим желанием?

Гарри почти выбежал из квартиры. Лобанов остался один. Кажется, этот парень говорит правду. Вряд ли его послали для запугивания.

На сегодня у Лобанова было намечены несколько неприятных разговоров с кредиторами. Те все настойчивей требовали возврата долгов, и он невольно снова вспомнил о миллионе. Если бы этот чемоданчик, который предлагал унести с собой Кронфильд, лежал бы сейчас в его квартире, все его жизненные вопросы были бы мгновенно решены.

Весь день он перемещался по городу, вел переговоры с людьми. Напряжение, в котором он находился, сильно влияло на натянутые, словно струны скрипки, нервы. Едва ли не в каждом, идущим ему навстречу или за его спиной человеке, он видел потенциального убийцу. Перед тем, как в очередной раз сесть в машину, долго и тщательно обследовал ее: не прикрепили ли к ней в качестве смертельного довеска бомбу?

Вечером, завершив все переговоры, Лобанов заехал в книжный магазин. Там он купил географический атлас. Дома он долго разглядывал тот район, где когда-то находились родовые земле князей Лобановых-Тверских и где была спрятана одна из лучших в мире частных коллекций живописи.

После довольно долгих поисков ему удалось отыскать станицу Тверскую. Он смотрел на малюсенькую, едва различимую, точечку на карте. Кажется, настало время отправляться в родные места.

Перед тем, как лечь спать, он тщательно проверил все замки, все шпингалеты на окнах, плотно прикрыл шторы. У него было предчувствие, что сегодня-завтра что-то должно непременно случится. Причем, возможно произойдет то, к чему он не совсем морально готов.

* * *

Он открыл глаза и сразу же его взгляд остановился на стоящих в углу картинах. Все было спокойно и тихо, никто не покушался на его жизнь. Он подошел к окну, слегка отодвинул штору, посмотрел во двор. И там все было как обычно.

«Я теряю самообладание, — сказал он сам себе. — Надо успокоиться. Не первый раз я оказываюсь на чьем-то прицеле».

На сегодняшний день у него не было никаких планов. Вернее, план был, хотя это деловое слово вряд ли соответствовала еще вчера возникшему у него намерению.

Через полчаса он сел в машину. Как обычно в последние дни, этому предшествовал детальный ее осмотр. Соседи по дому с изумлением наблюдали за тем, как он ползает под днищем автомобиля, пачкая одежду о грязный асфальт. Но взрывного устройства он не обнаружил.

Сперва он заехал к Надежды Павловне. О смерти своей двоюродной сестры она знала. Лобанов поведал ей подробности того, как все происходило. Она слушала его рассказ молча, ни разу не прервала ни возгласом, ни вопросом, ни плачем.

Затем они отправились в поселок. Подойдя к дому, вернее к тому, что от него осталось, они изумленно замерли на месте. На пепелище находились не меньше семи человек — мужчин и женщин. Кто с совками, кто с ломами, кто с лопатами, они раскапывали сваленные в кучу доски, отыскивали какие-то вещи и прятали в мешки. Появление еще двоих вызвало у мародеров бурную реакцию; новые конкуренты тут были никому не нужны. К ним сразу бросились несколько человек.

— Эй, уходите отсюда, это все наше! — крикнула им одна из женщин и для острастки угрожающе подняла лопату.

— Как вам не стыдно, — проговорила Надежда Павловна. — Здесь же погиб человек, а вы роетесь в ее имуществе.

— А вам какое дело? — ответил мужчина. — Она, говорят, графиня была, а графья бедными не бывает.

— Она была княгиней, — поправил его Лобанов.

— Нам что княгиня, что графиня, что маркиза, лишь бы побольше барахла после себя оставила. Давайте, чешите отсюдово, а то хуже будет.

— Боже мой, какой ужас, какой позор! — тихо воскликнула Надежда Павловна. — И это люди, это наш народ.

— Черт с ними, пусть копаются. Даже если мы прогоним их, они тут же вернутся, едва мы уедем. Не часовых же ставить. Так уж устроена жизнь, есть львы и львицы, а есть шакалы.

Лобанов вернулся к машине, достал оттуда венок и