Шесть черных свечей - Дес Диллон

Маккракен нагнулся, воткнул в землю розу и выпрямился вновь. Потянуло ветром, и ветки защелкали друг о друга, точно крабовы клешни. Линда была погружена в размышления. Неужели это и есть то, чего ей недоставало? А может быть, здесь прячется кто-то еще? Или тут один Маккракен, который нагибается и сажает цветок на могиле своей жены?

И тут Маккракен принялся исполнять свой индейский танец. Он крутился и кружился на могиле и что-то бормотал про себя низким голосом. Бормотание становилось все громче, и вот стали слышны слова, которые повторялись и повторялись:

— Здорово всей компании. Приветик всей компании. А ну, расступитесь, почва и вода, сейчас тело родит тело, что примчит сюда. Маки на зеленом поле; на холме цветы. Здорово всей компании. Приветик всей кампании. А ну, расступитесь, почва и вода, сейчас тело родит тело, что примчит сюда. Маки на зеленом поле; на холме цветы.

Всякий раз, когда Маккракен, перегнувшись пополам, делал очередной оборот, Линда видела, как его пальцы дрожат в лунном свете. Ужас обуял ее. От танцующего Маккракена распространился холод, и белый иней стал оседать на окружающих предметах. Голос Маккракена становился все громче, его, наверное, уже было слышно за пределами кладбища. Два лесных голубя испуганно слетели с дерева, ломая ветки. Пролетая над Маккракеном, они обратились в лед и, как куски стекла, рухнули на могилы.

Линда хотела бежать, но не могла.

Маккракен ничего вокруг не слышал и не видел, зачарованный собственным танцем. Он крутился и вертелся, и подмерзшая земля скрипела у него под ногами.

— Здорово всей компании. Приветик всей компании. А ну, расступитесь, почва и вода, сейчас тело родит тело, что примчит сюда. Маки на зеленом поле; на холме цветы. Здорово всей компании. Приветик всей компании. А ну, расступитесь, почва и вода, сейчас тело родит тело, что примчит сюда. Маки на зеленом поле; на холме цветы.

И тут послышалось: «В-у-у-ш-ш-ш-ш».

И из-под земли показалось бьющееся НЕЧТО.

— Боже мой, — только и могла прошептать Линда, парализованная страхом, не в состоянии даже пошевелиться. — Боже мой.

Впрочем, нечего было опасаться, что Маккракен увидит или услышит ее, в такой восторг привело его НЕЧТО.

Речь у него стала несвязной, а движения убыстрились. НЕЧТО, белое, словно иней, подплыло к Маккракену. Тот поднял глаза и засмеялся. Ужас обратил Линду в подобие могильного камня. Маккракен и НЕЧТО заключили друг друга в объятия. Точно, они обнялись. Линда глазам своим не верила. Рука у Маккракена совсем не дрожала! Она нормально поднималась и опускалась и гладила НЕЧТО по спине и ниже спины.

В следующее мгновение эта парочка направилась прочь от могилы. Он шагал, она плыла. Они прошли по кладбищенской дорожке торжественно, словно новобрачные из церкви, и исчезли в тумане.

Линда бросилась бежать, упала, ударилась головой о надгробие, вскочила и кинулась вон с кладбища, скользя, и падая, и натыкаясь на могилы, передвигаясь то на четвереньках, то ползком, раздирая траву руками и подвывая.

На следующее утро ее руки и ноги оказались все в синяках. Линда села на краешек кровати и попыталась осмыслить все, что с ней случилось. Она попробовала внушить себе, что это был только кошмарный сон, но у нее не получилось.

Вот так она впервые столкнулась с потусторонним миром.

Первая любовь самая сильная, об этом каждый знает. Линда впервые влюбилась, когда ей было тринадцать. Люди часто насмехаются над первой любовью. Донни Осмонд[21]к тому времени сильно повзрослел и выпустил свою «Щенячью любовь» — песенку в самый раз для Линды и ее парня. Его звали Нампа. Никто не знал, откуда взялось это имя.

«Щенячьей любовью зовут это чувство те, кто его не познал…»

Так Линда пела в ответ тем, кто смеялся над ее безумной влюбленностью в Нампу Макинтайра. Они всюду ходили вместе, держась за руки. Приятели потешались над ним, но он был влюблен в Линду так же сильно, как она в него. Он был стройный, темноволосый, с карими глазами, красавчик собой, и сестры пытались его у Линды отбить. Но для него существовала только Линда.

Нампа был боксер. И очень хороший боксер. Он был на два года старше Линды, а в тринадцать лет парень, которому пятнадцать, кажется зрелым мужчиной. Тем более что в боксерском клубе Дэнни Даффи он был в то время лучшим. Про него говорили, что он будет представлять Великобританию на Олимпийских играх. Ему не хватало одного боя, чтобы стать чемпионом по версии Эй-Би-Эй.[22]Это и заставило его приятелей смириться с тем, что он покупает своей девушке цветы и шоколад и что они, держась за руки, бесстрашно проходят по Митчелл-стрит мимо уличных мальчишек. А вот когда Нампа решил брать с собой Линду на матчи «Селтика», лучше бы им было не смиряться.

В общем, «Селтик» играл с кем-то вроде «Форфара».[23]Это был первый матч, на который Линда и Нампа пошли вместе. В будущем они собирались посетить еще много матчей и брать с собой на стадион детей после того, как поженятся. Так уж полагается, ведь к тому времени он уже станет чемпионом мира, они купят дом в Блерхилле и посрамят всех этих снобов. Он взял ее на игру еще и потому, что «Селтик» должен был гарантированно выиграть. Если бы не свободный день, на матч можно было бы и не ходить. Интрига состояла лишь в том, сколько голов «Селтик» наколотит мазилам в матче-разминке. Так и получилось. «Селтик» выиграл восемь-ноль. Линде матч понравился: ведь всякий раз, когда «Селтик» забивал, Нампа обнимал и целовал ее.

Это был самый замечательный день в их жизни.

Это был их последний день.

После матча Нампа повел Линду на пляж. Туда, где городок аттракционов. Они сыграли в рулетку-автомат и пообщались с «одноруким бандитом», а все прочие парни из Коутбриджа ушли на чертово колесо. Быстро темнело.

Когда слышишь о разных мерзких происшествиях на матчах «Селтика», мысль бежит по накатанной дорожке: конечно, это болельщики «Глазго Рейнджере» что-то не поделили с болельщиками «Селтика» (названия команд можно менять местами, суть не меняется). На этот раз было не так. Некий болельщик «Селтика» просто подошел к Нампе и потребовал денег. Парню было лет двадцать, а Нампа не отличался высоким ростом и выглядел вполне невинно. Великовозрастный оболтус никак не ожидал, что быстренько получит по роже, по носу и в челюсть. Оставалось только мешком рухнуть на землю и отрубиться, что он и проделал.

Когда Линда и Нампа подошли к следующей галерее игровых автоматов, собралась толпа. Нампа помахал рукой Гленни и Доку, которые сидели в кабинке Большого колеса обозрения, а Гленни и Док в ответ прорычали какую-то колкость насчет жениха и невесты. Они видели суматоху внизу, но и подумать не могли, что кто-то из их ребят мог быть в этом замешан.