Тряпичная кукла - Дэниел Коул

– Все будет хорошо.

Вестибюль заполонили вооруженные полицейские, тут же окружили Сэма, которому хватило ума выбросить пистолет до их приезда, и обеспечили периметр безопасности. Сразу за ними вошли врачи «скорой» и тут же переложили Гэрланда на каталку. Бакстер увидела, как они, перед тем как ринуться к лифту, обменялись красноречивыми взглядами. Еще одна бригада накладывала противоожоговые повязки на изуродованные руки Рори.

На том месте, где сидел Гэрланд, сверкали на свету осколки стекла. Самый крупный из них напоминал собой тонкую, сломанную на конце палочку. Детектив заметила на диване несколько пятен, где кожа прогорела насквозь. Она встала и вместе с врачами направилась к лифту, решив оставаться рядом с Гэрландом до самого конца.

Эдмундс в замешательстве посмотрел по сторонам. Он был настолько поглощен работой, что даже не увидел, как большинство коллег встали из-за столов и сгрудились у большого телевизора. В отделе повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь никогда не умолкающими телефонами и приглушенным голосом Симмонса, наверняка разговаривавшего в кабинете с комиссаром.

Эдмундс встал. Вклинившись в задние ряды собравшихся, он увидел мелькнувшее на экране лицо Андреа. И хотя она казалась точно такой же, какой ее всегда показывали по телевизору, было совершенно ясно, что в данном случае журналистка выступает отнюдь не в той ипостаси, в какой ее привыкли видеть зрители. Вместо того чтобы сидеть за столом, женщина бежала рядом с каталкой «скорой», в то время как зажатая в чьей-то дрожащей руке камера мобильного телефона старалась удержать ее в кадре. На заднем плане, склонившись над каталкой, появилась Бакстер. Лежавший на носилках человек мог быть только Джерредом Гэрландом.

Наконец на экране вновь появилась студия. Коллеги Эдмундса вернулись на свои места и мало-помалу начали обсуждать произошедшее. Все знали, что защитой Гэрланда занималась Бакстер, причем многие выступали против ее решения разрешить прямой эфир с человеком, который с таким напором публично критиковал работу полиции.

Тут же возник целый ряд новых вопросов: почему Бакстер, несмотря ни на что, все же выставила его на обозрение публики? Был ли стрелявший в него человек киллером, которого разыскивали по делу о Тряпичной кукле? И что, наконец, с ним на самом деле случилось? Сведения на этот счет расходились, по одним данным журналиста застрелили, по другим – сожгли.

Но Эдмундса интересовал только один вопрос: почему убийца нанес удар на день раньше?

Пятница, 4 июля 2014 года

2 часа 45 минут дня

Из-за того, что Гэрланд получил серьезные повреждения, характер которых до конца был неясен, его доставили в отделение экстренной медицинской помощи больницы Челси и Вестминстера, где его уже ждал специалист по ожогам. Всю поездку Бакстер держала его за руку и отпустила только после того, как властная больничная медсестра попросила ее освободить помещение.

Несколько минут спустя вторая машина «скорой» привезла Андреа и Рори. Судя по тому, что Бакстер смогла разглядеть под противоожоговой повязкой, левая рука оператора пребывала в том же плачевном состоянии, что и в отеле, в то время как на правой ладони недоставало приличного куска плоти. Рана больше напоминала след от укуса, нежели от ожога. Врач «скорой» переговорил о чем-то с медсестрой из приемного покоя и увел Рори, чтобы показать консультанту.

Бакстер и Андреа молча устроились на террасе кофейни «Старбакс» чуть дальше по улице. Гэрланда два часа назад увезли в операционную, новостей от Рори у них тоже не было. Большую часть этого времени Бакстер потратила на то, чтобы узнать, куда доставили Сэма, дабы подтвердить его невероятную историю, в которую полицейские наверняка отказывались верить.

– Понятия не имею, что произошло, – пробормотала Андреа, вертя в руках сломанную палочку для перемешивания кофе.

Бакстер ее будто не слышала. Она уже поняла, что обратиться к журналистке за помощью было одной из самых больших ошибок в ее жизни, и теперь мучилась вопросом о том, не было ли в бывшей жене Волка некоего основополагающего изъяна.

– Тебе в самом деле ни в чем нельзя верить, – сказала ей перед этим Эмили, – тебе не кажется, что все, к чему бы ты ни прикоснулась, превращается в дерьмо?

Детективу хотелось на нее наорать, но она понимала, что ничего хорошего из этого не получится, тем более что Андреа явно чувствовала себя такой же виноватой и подавленной, как и сама Бакстер.

– Я хотела ему помочь, – сказала Андреа, будто разговаривая сама с собой, – ты же сама сказала: если мы сможем спасти хоть одного из них, у Билла появится надежда.

Бакстер застыла в нерешительности, не зная, рассказывать ли ей о том, как вчера утром он не хотел выпускать ее из совещательной комнаты. Потом все же решила оставить эти сведения при себе.

– Думаю, ему не жить, – прошептала Андреа.

– Гэрланду?

– Биллу.

– Нет! Мы его спасем! – замотала головой Бакстер.

– Вы с ним могли бы… Если ты хочешь… Наверное, ты… Он был бы счастлив.

Бакстер каким-то образом уловила посыл, скрытый в туманных речах Андреа, но на вопрос не ответила.

– Мы его спасем! – еще раз твердо заявила она.

Прсти. Пргтовлю ужн. Люблю тбя.

Эдмундс, не замечая Симмонса, сидел за их с Бакстер столом, пытаясь отправить Тиа текстовое сообщение. Первые три его послания с извинениями она проигнорировала.

– Эдмундс! – гаркнул за его спиной босс. – Если у тебя есть время, то вместо того, чтобы строчить смс, сходил бы лучше к экспертам и выяснил, что, черт возьми, сегодня произошло.

– Я?

– А то кто же! – зло бросил Симмонс и с отвращением посмотрел на свой кабинет, из которого опять донесся телефонный звонок. – Коукс с Финли на другом конце страны, а Бакстер все еще в больнице. Так что остаемся только я и ты, то есть только ты.

– Слушаюсь, сэр.

Эдмундс собрал документы, над которыми работал, по-быстрому навел на столе порядок, чтобы Эмили на него не орала, и вышел из отдела.

– Как дела? – спросил в лаборатории экспертов привычно похожий на монаха Джо после того, как вымыл руки. – Я смотрел репортаж по телевизору.

– Думаю, его смотрела вся страна, – сказал Эдмундс, – сам я Бакстер еще не видел, но Симмонс с ней уже говорил. Она все еще в больнице с Гэрландом.

– С ее стороны это проявление заботы и внимания, хотя, боюсь, в этом нет необходимости.

– Журналиста сейчас оперируют – врачи, вероятно, считают, что у него есть шанс.

– Он обречен. Я разговаривал с тамошним специалистом по ожогам, сообщил ему, с чем мы столкнулись.

– Уже установили? И что это за вещество?

Джо махнул Эдмундсу рукой, приглашая подойти ближе к его рабочему столу, где под микроскопом лежали осколки стекла, найденные на диване в отеле. Несколько капель жидкости патетически покоились на дне пробирки с вставленным в нее металлическим стержнем, соединенным проводами с каким-то прибором. На железном подносе лежали остатки защитного пояса с тошнотворного вида фрагментами кожи Гэрланда, въевшимися в резину.