Тряпичная кукла - Дэниел Коул

Когда аплодисменты вразнобой затихли, Андреа села за стол. На свисавших с потолка экранах в замедленном темпе транслировался видеоряд, на котором заживо горел Гэрланд, – за этот день канал показал его раз сто. Отброшенная Рори камера запечатлела все, и трещины на стекле объектива красиво обрамляли кадр. Андреа с отвращением отвела глаза и увидела записку, оставленную на ее столе главным редактором.

Прошу прощения. Сегодня мне надо бежать. Снять настоящее убийство – это гениально! В понедельник утром встретимся и обсудим твое будущее, ты это заслужила. Элайджа.

Это туманное послание могло означать только одно: он хотел назначить ее на должность постоянной ведущей, о чем она всегда мечтала, но, вместо того чтобы радоваться, Андреа ощущала в душе лишь пустоту. Она машинально взяла с лотка для почты коричневый конверт и разорвала его. На стол сначала выпала небольшая металлическая пластина, а потом фотография, на которой они с Рори выходили из отеля «МЕ Лондон».

Журналистка взяла телефон и отправила Бакстер смс. Хотя послание от убийцы, уже второе по счету, представляло собой горячую новость, женщина положила все обратно в конверт и заперла в ящичке стола.

Играть в эти игры она больше не собиралась.

Свечи на деревянном столе из ИКЕА, горевшие неровным светом, с одной стороны, выглядели романтично, с другой – грозили обернуться пожаром. В конце рабочего дня Тиа осталась, чтобы закрыть салон, зная, что Эдмундс вернется раньше нее и тут же возьмется готовить ужин. Она пришла в восторг, когда вернулась домой и увидела, что он старается вовсю, и присовокупила его блюдо к тому, которое сама заранее вытащила из морозилки. Они прекрасно провели вечер, сдобренный белым вином и десертом из «Уэйтроуза», – как в те времена, когда Эдмундса еще не перевели в другой отдел.

Перед уходом с работы Эдмундс распечатал кипу материалов по старым делам, собираясь разобрать их, когда Тиа пойдет спать. Он припрятал их на высоком кухонном шкафу, где девушка со своим росточком в пять футов их никогда бы не нашла, но совершенно забыл об их существовании и вспомнил, только когда она перевела разговор на животрепещущую тему его работы.

– Ты там был? – спросила женщина, подсознательно потирая шишечку пупка. – Ну, когда тот бедолага…

– Нет.

– А твоя начальница? Я слыхала, как эта индуска, кажется, коммандер, называла ее имя.

– Бакстер? Если по правде, она мне не начальница. Она… Хотя, может и начальница.

– А над чем работал ты, когда это случилось?

Тиа явно желала продемонстрировать свой интерес к его работе, и хотя расследование носило конфиденциальный характер, Эдмундс не мог ей отказать. Он решил поделиться с девушкой самыми незначительными деталями, чтобы заодно успокоить ее относительно той второстепенной роли, которую ему отвели в команде.

– Ты видела по телевизору фотографии Тряпичной куклы? Ну так вот, ее правая рука принадлежала женщине.

– Как ее звали?

– Это-то я и пытаюсь выяснить. Ее ногти покрашены двумя разными лаками, и мы полагаем, что это как раз поможет нам установить ее личность.

– Два разных лака на одной руке?

– Большой палец и еще три покрашены перламутром, но лак на пятом слегка отличается.

– Ты в самом деле думаешь, что лак для ногтей поможет вам ее найти?

– Ничего другого у нас нет, – пожал плечами Эдмундс.

– Но тогда он должен быть каким-то особенным, – сказала Тиа. – Ну… чтобы вы могли извлечь из него какую-то пользу.

– Особенным?

– Ну да. К примеру, к нам в салон каждую неделю ходит делать маникюр одна старая грымза, и Шери приходится заказывать для нее лак специально, потому как он содержит настоящие золотые лепестки или что-то в том же роде. – Молодой детектив заинтересованно прислушался. – В большинстве магазинов такой не продается, потому что флакон стоит сто фунтов стерлингов, а стащить его проще простого.

Эдмундс взволнованно схватил Тиа за руку:

– Ты настоящий гений!

Потратив полчаса на поиск в Интернете нелепо дорогих, выпускаемых ограниченными сериями лаков, Эдмундс наконец решил, что нашел недостающий оттенок: «Шанель, «Русский огонь – 47», эксклюзивный выпуск».

– «На Московской неделе моды в две тысячи седьмом году этот лак продавался по цене десять тысяч долларов за флакон!» – прочитала Тиа, когда они еще раз наполнили бокалы.

– За лак для ногтей?

– По всей видимости, это была благотворительная акция, – пожала плечами девушка, – но даже если так, женщин, расхаживающих с таким вот флаконом в сумочке, очень и очень немного.

На следующее утро Бакстер получила от Эдмундса текстовое сообщение, в котором он просил ее в десять часов утра встретиться с ним в бутике «Шанель» на Слоун-стрит. Когда же она напомнила ему, что с понедельника ее отстраняют от дела, напарник банально возразил, что сегодня всего лишь суббота.

Не услышав сигнала будильника и в итоге проспав, она теперь опаздывала, торопилась и в довершение всего почти на две минуты застряла за моторизованной инвалидной коляской. После страшной гибели Гэрланда в пятницу Эмили хотелось лишь чувствовать себя в безопасности, превратиться в растение и ничего не делать, поэтому, приехав домой, она свернулась калачиком на диване и весь вечер смотрела телевизор. А попутно уговорила две бутылки вина.

Пока коляска барахталась между прутьями люка ливневого стока, Бакстер, улучив первую же возможность, пошла на обгон и увидела Эдмундса, ждавшего ее чуть дальше по улице. Она долго размышляла над его словами о том, что кто-то из их команды сливает убийце информацию. И чем больше думала, тем более нелепой ей казалась эта идея. Волк, вполне естественно, был ни при чем, Финли она доверяла по определению, на Симмонса наложили дисциплинарное взыскание за то, что он ее защищал, а Эдмундсу она верила точно так же, как остальным, хотя и никогда не говорила этого ему в лицо.

Молодой детектив протянул ей стаканчик едва теплого кофе, купленного на вынос, и рассказал о сделанном Тиа открытии. Ей понравилось, что он вновь обращался к ней как к злой, раздражительной начальнице. От жалости и утешения, в которых Эмили так отчаянно нуждалась вчера, не осталось и следа, и тот факт, что в нее верил он, укрепил ее собственную веру в себя.

В бутике они встретились с администратором магазина «Шанель» на Оксфорд-стрит – энергичной, деловой женщиной, которая по их просьбе целый час звонила и проверяла счета, а потом вручила им список из восемнадцати покупок. Против семи из них стояли имена и адреса доставки.

– Были и другие, – сообщила им обходительная дама, – такой лак мы продавали на аукционах и благотворительных акциях, а также вручали в качестве призов. Вполне естественно, что контактные данные нам сообщают только лучшие клиенты…

Читая распечатку, она вдруг запнулась.