Тряпичная кукла - Дэниел Коул

– Обычно да, – ответил Рори, увиливая от вполне очевидного ответа.

– А у этого? – загнала его в угол Эмили.

– У этого?.. Не до конца… Нет.

Детектив обхватила руками голову.

– Все в рамках закона! – заявил Рори в свою защиту. – У меня есть лицензия. Мы знаем, что делаем. Это совершенно безопасно. Смотрите…

Он повернулся к Сэму, который в этот момент как раз настраивал видеокамеру.

– Готов?

– Что? – встревожился Сэм.

Рори без предупреждений снял пистолет с предохранителя и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел и из груди Сэма брызнула темно-красная кровь. Андреа вбежала обратно в комнату. Бакстер и Гэрланд в ужасе смотрели, как на полу быстро растекается багровая лужа. Сэм отшвырнул отвертку и хмуро глянул на Рори.

– Ну ты и придурок, даже футболку не дал переодеть! – сказал он и вновь стал возиться с камерой.

– Потрясающе! – закричал Гэрланд.

Все в ожидании посмотрели на Бакстер, которая, судя по виду, по-прежнему была не в восторге от всей этой затеи.

Она повернулась к Гэрланду и сказала:

– Мне нужно сказать вам пару слов наедине.

Чтобы поговорить с глазу на глаз, Бакстер открыла машину и смела хлам с пассажирского сиденья на пол салона.

– Я хочу окончательно прояснить ситуацию, – начала она, – мы не будем имитировать вашу смерть, потому как это самое глупое, что мне доводилось слышать в своей жизни.

– Но…

– Я говорила вам, у меня есть план…

– Но разве вы не…

– Этим людям нельзя доверять. Вы представляете, какой шум поднимется, если кто-нибудь узнает, что столичная полиция, чтобы спасти человеку жизнь, решила сымитировать его смерть?

– В этой фразе слова «спасти человеку жизнь» играют далеко не последнюю роль, – сказал Гэрланд, волнуясь все больше и больше, – вы рассуждаете как полицейский.

– Но я и есть полицейский.

– Это моя жизнь. И мое решение.

– Я не стану этим заниматься, – произнесла Бакстер, – ответ окончательный и обсуждению не подлежит. Не хотите, чтобы я вам помогала, – не надо. Но у меня есть план, и я прошу вас – доверьтесь мне.

Она вскинула голову, потрясенная словами, только что слетевшими с ее губ. На лице Гэрланда тоже отразилось изумление. Будучи мужчиной, который для знакомства с женщиной использует даже собственное убийство, он взял Эмили за руку.

– Ну хорошо… я вам верю, – сказал он и тут же патетически всхлипнул, потому что Бакстер вывернула ему кисть.

– Ну все! Все! Все! – несколько раз повторил он, пока она его не отпустила. А потом, как ни в чем не бывало, спросил: – Как насчет ужина?

– Я же сказала: вы не в моем вкусе.

– Разве я не успешный? Не решительный? Не красивый?

– Все так, но вы обреченный, – ответила Бакстер, с ухмылкой глядя, как с его лица сползло самодовольное выражение.

В обычной ситуации она не стала бы терпеть его дешевых попыток ухаживать за ней, но после провальной попытки соблазнить Волка минувшим вечером внимание мужчины ей было приятно.

– Что ни говорите, а в качестве меры безопасности ужин – очень даже неплохо, если у вас, конечно, нет других планов, – произнес Гэрланд, к которому быстро вернулась былая самоуверенность.

– Не спорю, – улыбнулась Бакстер.

– Значит «да»? – с надеждой в голосе спросил Гэрланд.

– Значит «нет», – еще раз улыбнулась Эмили.

– Но насколько я понимаю, ваше «нет» – еще не отказ, не так ли?

Бакстер на мгновение задумалась и ответила:

– Нет.

Высоко подвешенные светильники заливали искусственным лунным светом подземный архив, тянувшийся, казалось, до бесконечности, и рассеивали длинные тени, которые в узких проходах были похожи на указующие во мрак пальцы. Скрестив ноги, Эдмундс сидел на полу и читал, потеряв счет времени. Вокруг него было разбросано содержимое семнадцатой отобранной им картонной коробки с доказательствами: фотографиями, образцами ДНК, показаниями свидетелей.

Поскольку и Бакстер, и Волк уехали по делам, он, пользуясь случаем, решил покопаться в Центральном архиве, расположенном в хорошо охраняемом доме на окраине Уотфорда. За пять лет каторжного труда сотрудники учреждения совершили настоящий подвиг, отсканировав, сфотографировав и каталогизировав все записи столичной полиции. Что же до вещественных доказательств, то они еще только ждали своей очереди.

Если вещдоки по более мелким преступлениям возвращались семьям пострадавших или уничтожались по прошествии определенного судом периода времени, улики, связанные с убийствами и другими тяжкими злодеяниями, хранились вечно, сначала в местном полицейском участке, в зависимости от наличия свободного места и других условий, затем в архивах, где для обеспечения оптимального режима сохранности поддерживалась определенная температура. В случае подачи апелляции, появления новых данных или технических новинок, позволяющих продвинуться в расследовании, дела очень часто возобновлялись и уликам, этим систематизированным напоминаниям о смерти, суждено было пережить всех, кто был так или иначе причастен к данному преступлению.

Эдмундс потянулся и зевнул. Пару часов назад он слышал, как кто-то катил тележку, но теперь в огромном хранилище кроме него больше никого не было. Он упаковал улику обратно в коробку, так и не обнаружив связи между обезглавленной жертвой, проходящей по этому делу, и Тряпичной куклой. Засунув коробку обратно на полку, он пробежал глазами составленный им список и только в этот момент увидел, что стрелки часов показывают семь часов сорок семь минут вечера. Громко выругавшись, молодой детектив помчался к маячившему вдали выходу.

Миновав пост охраны, он тут же получил обратно телефон, поднялся вверх по ступенькам на первый этаж и увидел пять пропущенных звонков от Тиа. Перед тем как ехать домой, ему еще нужно было вернуть машину в Нью-Скотленд-Ярд и забежать в отдел. Он набрал номер девушки, собрался с духом и приготовился выслушать ее гневный ответ.

Сидя на террасе кафе «Дог энд Фокс» на главной улице Уимблдона, Волк допивал вторую пинту пива «Эстрелла». Он был единственным, кто рискнул в столь промозглую погоду устроиться снаружи, особенно сейчас, когда небо над головой затянули зловещего вида грозовые облака, но ему не хотелось пропустить момент, когда Бакстер вернется в свою стильную, расположенную через дорогу квартиру.

В восемь часов десять минут вечера Волк увидел, как ее черная «Ауди» припарковалась на обочине, чуть не выехав на углу на тротуар. Он отставил пиво, уже не холодное и поэтому противное, и стал собираться. Когда ему оставалось преодолеть метров десять, Бакстер со смехом вышла из машины. Потом распахнулась дверца со стороны пассажира и на мостовую ступил незнакомый мужчина.