«Крысиный остров» и другие истории - Ю Несбе

— Коррупция и цензура, диктатор, назвавший столицу в честь себя, самая большая страна в мире, не имеющая выхода к морю. И тем не менее там мы были счастливы. Пока мой отец не пропал.

— Пропал?

— Он угрожал рассказать о том, что американцы приобрели права на добычу нефти с помощью подкупа сотрудников госаппарата. Помню, папа говорил, что мне надо аккуратнее разговаривать по телефону. И вот однажды он не пришел домой после работы. Мы так ничего и не узнали, ни разу не получили от него вестей. Мама отметила, как имевшиеся у нас привилегии исчезли одна за другой, нам пришлось переехать из дома, который, как нам сказали, находится в собственности у нефтяной компании. Мы поехали в Киргизию — как я думала, на каникулы, — откуда родом мамина семья, но назад не вернулись.

Мириам описала Киргизию как более красивую, но более бедную версию Казахстана. И более открытую. «По крайней мере, люди не боялись сказать про диктатора что-нибудь плохое», — посмеялась она. Но и более старомодную версию, даже в столице, Бишкеке. Например, до сих пор практиковали ала качуу — похищение невесты. Хотя официально это запрещено, по подсчетам, треть всех браков заключалась после того, как мужчина похитил будущую жену, а затем вместе со своей семьей — а порой и при помощи родных невесты — принудил к замужеству.

— У маминой семьи были деньги. Не много, но их хватило, чтобы я смогла учиться в Москве. И когда я приезжала домой к маме, жизнь в Киргизии как будто с каждым разом отдалялась. Это…

Она развела руками. Длинные, тонкие пальцы с обгрызенными ногтями.

— Знаешь, в Казахстане многие хотят убрать окончание «стан», потому что не хотят ассоциаций с подобного рода страной. Так олигархи пытаются избавиться от деревенского выговора. Ну а в Кыргызстане даже не пытаются — люди собой вполне довольны. Я привыкла к комментариям мужчин на улицах, я их игнорировала и не обращала внимания на паренька, который стоял у стойки и пялился на нас с двоюродными сестрами, когда мы взяли выпить в баре отеля. Как-то вечером, когда мы, как обычно, шли туда, меня схватили двое мужчин, а двое других держали моих двоюродных сестер. Меня затолкали в машину и увезли.

Я видел, что она пытается рассказывать о случившемся как ни в чем не бывало, как будто это лишь забавная, да, веселая история, но ее выдал слегка дрожащий голос.

— Я сидела на заднем сиденье между двумя мужчинами, и когда я спросила, чего они хотят, они сказали, что меня отдадут сыну того, кто сидит на пассажирском сиденье. Я заплакала, и тогда сидевший на переднем сиденье мужчина обернулся и ухмыльнулся, вроде как утешая. Уже одетый на свадьбу, толстяк, около пятидесяти, золотых зубов больше, чем своих. И потный — день тогда был жаркий. Он сказал: «Мой мальчик будет тебя любить, а ты будешь любить его». Вот и все.

Когда мы приехали на место, нас повели в большой дом. Снаружи стояли мужчины — видимо, охраняли, — и у одного из них было ружье. Тогда я не знала, что на переднем сиденье сидел Камчи Колыев, глава мафии, контролировавшей кладбища Бишкека. Если нужно место на кладбище, покупать придется у него.

У самой двери стоял невысокий и худой молодой человек в черном костюме и колпаке — это такая традиционная шапочка, мужчины надевают ее на свадьбы и похороны. Он просто смотрел и, казалось, боялся точно так же, как я. За ним стояла толпа людей — видимо, гости свадьбы. Пожилая женщина — думаю, его бабушка — хотела накрыть меня белым платком. Я знала, что, если дам ей это сделать, это будет означать, что я согласна выйти замуж, — я ведь слышала страшные истории про ала-качуу, только я никогда не думала, что подобное случится со мной. Но как и во всех услышанных мной историях, я так испугалась, что не осмеливалась сопротивляться. Все гости хлопали в ладоши, и мне дали рюмку арака — киргизского варианта обыкновенной водки. Мне велели выпить крепкое спиртное, и церемония началась. У меня отобрали мобильный телефон и все время держали под присмотром, поэтому сообщить кому-нибудь или сбежать оказалось невозможно. Я все плакала и плакала, но женщины пытались меня утешить. «Когда появятся дети, станет полегче, — говорили они. — Вот тогда о другом будешь думать. А семья Колыевых о тебе позаботится, они хорошие люди, влиятельные, у них деньги есть. Тебе повезло больше, чем многим в этой комнате, так что не трать слезы, девочка».

Я спросила парня, за которого только что вышла замуж, почему он выбрал именно меня. Он даже покраснел. «Я несколько вечеров видел тебя в баре отеля, — сказал он. — Но ты же такая красивая, я не отважился с тобой заговорить». Поэтому, когда отец заставил его выбрать девушку, на которой он мог бы жениться, он выбрал меня, и они проверили, не замужем ли я уже. Пока он рассказывал, мне стало его жалко почти так же, как саму себя. Потом на улице стемнело, и нас с мужем привели на второй этаж, в нашу спальню, как двух пленников в камеру.

Мириам посмеялась, и две слезинки, покатившиеся по ее щекам, были такими прозрачными, что я их едва видел.

— Нас заперли внутри, и снаружи сидели охранник и три женщины — родственники юноши, — очевидно, чтобы подслушивать, что происходит внутри. Я умоляла его оставить меня в покое, но парень уложил меня на пол, крепко держа, и попытался раздеть. Но ему это не удалось — отчасти потому, что он некрупный и ненамного сильнее меня, отчасти потому, что он был пьян. Но когда он прошептал мне на ухо, что, если я не позволю ему это сделать, ему придется позвать на помощь, я перестала сопротивляться. Мы улеглись в постель, и он попытался… да, он был слишком пьян. Бедняга, он сам чуть не плакал, говорил, что отец его убьет. Я его успокоила и прошептала, что не буду сплетничать, и он сказал мне спасибо. Ради собравшихся в коридоре я несколько раз простонала, как будто мы занимаемся любовью, и он засмеялся — мне пришлось прижать к его лицу подушку.

Когда я ее убрала, на секунду мне показалось, что я его задушила. Но потом он захрапел. Я подождала, пока не услышала, что женщины ушли, и выбралась из постели. Я надела темный костюм юноши — как я уже говорила, он был некрупный, только ботинки оказались велики. Нашла кошелек и вытащила оттуда немного денег — на такси до дому. Затем надела его колпак, спрятала под него волосы, открыла окно, повисла на подоконнике и приземлилась на газон. Было темно, пошел дождь, и многие гости свадьбы расходились. Несмотря на то что Киргизия — страна мусульманская, многие воспринимают запрет Корана на алкоголь с меньшей серьезностью, чем брачный обет, скажем так. К счастью для меня. Я просто-напросто прошла через ворота среди пьяных гостей и охранников — никто и внимания не обратил. Поймала такси чуть дальше по улице и доехала до дому. На следующий день мы с мамой собрали чемоданы и еще до обеда улетели в Стамбул со своими немногочисленными сбережениями.

— Вы сбежали?

Мириам кивнула.

— Семья Колыевых никогда бы не допустила, чтобы я ушла от парня, за которого вышла замуж. Это вопрос чести и уважения. Без этого самого уважения Колыев — никто. У них просто-напросто нет выбора.

— Но тебя ведь похитили. Почему ты не обратилась в полицию и не попросила защиты?