Моя война. Испытания - Виктор Мишин

Подкладывая веточки, что находил поблизости, я поддерживал небольшое, но достаточное для обогрева пламя. Время на часах, которые выкидывать я не стал, так как они были хорошими и на железном браслете, то есть не воняли, было около двух часов дня. Хотелось есть и наоборот. От костра отходить не хотелось совсем, но мне нужна была одежда, хоть какая-нибудь, и еда.

Поднявшись, хоть и сделал это с большим трудом, я все же заставил себя двигаться. Помахав руками и ногами, решил, что надо пробежаться. И это помогло, я действительно согрелся, да и, забравшись на возвышенность, определил, где нахожусь. Примерно в километре лежала дорога, по которой я ездил недавно на склады. Значит, я все же выбрался куда надо. Точнее, куда хотел, это хорошо. Плохо другое, здесь нет жилья, то есть я не смогу найти одежду и еду. Вот, вся жизнь из противоречий. Когда выбрался, радовался, что рядом никого, а теперь наоборот – хоть волком вой. Решив дождаться темноты, я вернулся к еще тлеющему костру и продолжил греться. Как быть, я уже решил для себя. Я вернусь в город. Ну, а что тут такого? Выйду на дорогу и поймаю машину. Если получится, добуду одежду, а там уж и с едой что-нибудь придумаю. А в городе вернусь в казарму к Фридриху, сделаю круглые глаза, якобы услышав главную новость, и могу даже принять участие в поимке самого себя.

На дороге появился свет фар, и я вышел из кустов. Ехал мотоцикл, тарахтя двигателем, он скинул скорость, увидев на обочине такое чудо, как я. На байке сидели два солдата вермахта, мотик был одиночкой, но, думаю, я их положу легко. Немцы смотрели на меня, не зная, смеяться им или удивляться.

– Господа, помогите добраться до города штабсинтенданту вермахта, – начал я, стараясь заикаться правдоподобнее.

– Откуда вы, господин штабсинтендант? – наконец выдохнул один из солдат, со знаками различия ефрейтора. Второй в это время слез со своего седла и, чуть отходя в сторону, настороженно смотрел вокруг.

– Меня ударили по голове возле гаштета, очнулся в машине, за городом. Там вновь избили и, полностью раздев, бросили умирать. Наверное, это партизаны, – задумчиво покачал головой я, – правда, что они хотели, я так и не понял.

– Где это произошло, господин штабсинтендант? – похоже, немчура повелась. Главное, подойти поближе, а то они вначале даже винтовки вскинули.

Я уже был на расстоянии вытянутой руки до немцев, когда с той же стороны, откуда ехали и эти двое, появился грузовик. Твою дивизию, еще бы минуту, и… Меня просто застали бы за убийством военнослужащих вермахта. Вот это повезло так повезло. Грузовик также остановился, из него вылез цельный гауптман, причем со знаками различия войск СС, и мне пришлось повторить весь тот бред, что я только что сочинил.

– Вы поедете с нами, штабсинтендант! – жестко, даже не раздумывая, произнес гауптман. По нему было сразу понятно, что, в отличие от мотоциклистов, этот не поверил ни одному слову.

Меня, конечно, не закинули в кузов, как ненужную вещь, но сопроводили словно арестанта. В кузове солдаты кинули кусок брезента, чтобы накрылся и не щеголял срамотой. Похоже, я все-таки влип. Причем как следует.

Было уже совсем темно, когда грузовик с эсэсовцами остановился возле одного из зданий в центре Кенигсберга. На удивление, оно стояло совсем рядом с тем особняком, в котором я завалил гауляйтера.

«Гестапо, к гадалке не ходи!» – мелькнула мысль. Вот здесь, дождавшись, когда я, наконец, спущу свою тушку из кузова, меня даже пихнули слегка в спину, показывая направление. Стоило ли мне вообще проделывать такой путь, чтобы вновь оказаться почти в том же месте? Я мог и просто раздеться и вывалиться на улицу с криками о помощи, скорее всего, это сработало бы вернее.

– Полегче, господа! – выдавил я. – Меня и так отделали как бифштекс, еще и вы будете?

– Не разговаривать! – живо откликнулся гауптман, подходивший со стороны кабины.

Оказался я в одиночной камере. Суки, даже робу тюремную не дали, так и сидел голым. Водитель грузовика отобрал у меня брезент, когда мы уже входили в здание. Я не ошибся, это точно было здание гестапо. Пока мне вообще ничего не объясняли, но, думаю, взяли меня и будут крутить именно на убийство гауляйтера. Всю ночь я сидел и дрожал от холода, кстати, или принюхался, или реально от меня перестало пахнуть. Я еще на дороге тогда обратил внимание, что фрицы даже не морщатся, когда стоят рядом, видимо, этот запах был у меня в носу, и казалось, что пахнет за версту.

Наутро в замке провернулся ключ, и тяжелая дверь камеры отворилась. Окликнув, меня повели куда-то по коридору. Как был, в таком виде я и предстал пред светлы очи какого-то разодетого петуха. В гестапо, как нас учили еще в Москве, вообще чехарда со званиями. Тут могли служить как обычные полицейские, так и служащие СС.

– Штабсинтендант, – начал допрос следак, уже хорошо, что называют по званию, а не просто тыкают, – расскажите свою историю с самого начала.

– О, это как раз несложно, история-то короткая, большую часть времени я просто пробыл без сознания.

– Все равно. Мы склонны думать, что вашей формой и документами воспользовались бандиты и совершили теракт в городе…

«О блин, знал бы ты, где на самом деле обладатель этих документов и формы…»

Мысленно я просто ухахатывался. Меня арестовали, точнее, как пояснил следак, задержали для установления личности и прояснения халатного поведения, которое привело к потере документов и оружия. Я даже выдохнул спокойно, всю ночь через раз дышал, трясясь от страха предстоящих пыток. Тут же я даже расслабился и сообщил, что да, виноват, бухал, ой, простите, выпивал в гаштете по поводу отъезда в столицу рейха возлюбленной. Переборщил, ну, с кем не бывает? А со следаком не бывает? Ну, значит, он молодец.

– Сколько человек к вам подошли?

– Двое, господин следователь. Я хоть и был нетрезв, но видел хорошо. Один спросил закурить, пока я доставал из кармана сигареты, меня и ударили.

– Кто в Кенигсберге может подтвердить вашу личность? – О, а это вопросик еще тот. Ведь по идее, здесь мое родное подразделение, правда, должно и тут прокатить, ведь в нем меня никто не знает. «Донора» моих документов захватили как раз тогда, когда он направлялся из госпиталя. Правда, в отделе должно быть мое личное дело, а там фото, но я и сам, помнится, был удивлен нашим сходством…

– В казарме охраны господина гауляйтера есть водитель, унтер-офицер Вайзен, он может меня опознать, если вам угодно будет его найти…

– Мы проверим, – ответил следак и нажал кнопку звонка. В дверях возник солдат.

– Найдите штабсинтенданту какую-нибудь одежду, а то он, наверное, уже продрог совсем.

Видимо, на меня реально не собирались ничего «вешать», так как проявили внимание к моим проблемам. Уведя меня тогда из кабинета следователя, солдат проводил меня в другой кабинет, а не в камеру. Там была раковина, и чуть погодя тот же солдат принес мне целый комплект формы, правда, рядового. Одевшись, я вновь почувствовал себя человеком. Мне дали еще и бритву, так что через полчаса я уже сверкал чисто выбритым лицом и чистой, хоть и не новой, формой. А спустя пару часов в кабинете появился сначала следак, а потом привели и моего «друга» Фридриха.