Великий маг - Юрий Никитин

Молодой мужчина в переднем ряду поднял руку. Я кивнул:

– Да, слушаю вас.

Видимо, я в чем-то нарушил формулу, двое ироническиулыбнулись, ну да ладно, мне плевать, все можно списать на новые приемы винфизме. А когда получается, то вот так и выявляются эти самые новые.

Он встал, сказал очень серьезно:

– Но это очень большое поле деятельности. Не жаль еготерять без боя?

– Мы на многих полях проиграем, – сказал я. –К примеру, европейцам практически нечего ловить на соревнованиях по пинг-понгу,там чем мельче человечек, тем он быстрее двигается. Понятно, что мировыечемпионаты должны разыгрываться между китайцами и прочими вьетнамцами. То жесамое с нашими предками. Нам еще надо доказывать, что князь Кий в каком-то векесуществовал и основал город Киев, но никто не сомневается, что в том же годуимператор Карл Великий защищал Европу от наступающего ислама, сражался вомножестве битв. Хроники запечатлели имена крупнейших его военачальников, абарды написали известную «Песнь о Роланде», так что имена отважного рыцаря иего меча-спаты Дюрандаль стали известными по западному миру за несколькостолетий до рождения Рюрика… О котором все еще спорят: был ли он, или же этосамое «Рюрик» нечто сакральное, вымышленное?

– Но почти доказано, – сказал он беспомощно.

Я перевел дыхание и закончил:

– Но теперь, допустим, что хоть какое-то из этихположений насчет Рюрика или вообще наших древностей удалось доказать. Кпримеру, наши славянские рати тоже участвовали во взятии Древнего Рима. Ну ичто? Мы все равно в положении догоняющих!.. Мы всего лишь сумеем прилепиться ктем, участие которых, к примеру, германцев, и так бесспорно: да, вестготы иостготы, герулы и гепиды, то есть древние германцы, взяли приступом Рим. А мыже докажем только, что тоже на каком-то участке истории сумели догнатьЕвропу?..

Второй слушатель или студент, еще не знаю, как ониназываются, спросил нетерпеливо с места:

– А как бы вы назвали перевод игры на наше поле?

– А не спорить, – ответил я, – что мы –молодой народ!.. Не понимаю, почему лучше быть старой и дряхлой нацией, подобноегиптянам или айсорам, чем молодым и устремленным в будущее народом, у котороговсе впереди?.. Зато, если перевести игру на это поле, то легко доказать… или покрайней мере, доказывать, что мы – высшая раса, избранные, богоизбранные, всеостальные – отработанный пар, а вот нам предназначено изменить мир, потому наси призвал Творец на арену истории позже всех, чтобы именно мы повелиодряхлевшее стадо народов вперед в коммунизм… или еще куда-нибудь в светлое,прекрасное, замечательное! То самое, которое выбираем мы, а не другие выбираютдля нас.

Первый молодец и этот второй старательно записывали, глядяна мониторы и шевеля губами, в то время как трое таких же крепких, но снекоторой нездоровой бледностью, посматривали на меня почти с нескрываемойвраждебностью. Еще выглядит серьезным уже немолодой мужик посредине, этотчто-то шепнул соседу, тот кивнул и бросил шепотом несколько слов в микрофон вуголке рта. Он да эти двое, что задавали вопросы, выглядят людьми, что пришлине просто проходить курс инфизма, а выловить некоторые идеи, способны укрепитьнашу оборону или хотя бы закрыть некоторые из дыр.

На правой стороне, где трое смотрят достаточно враждебно,поднялся один в красивой бархатной рубашке, весь из себя, томный имногозначительный, спросил с расстановкой:

– Господин Факельный… ваша последняя вещь, как отметиликритики, отдает примитивизмом. В то же время вы, как я слышал, но пока не нашелподтверждения, стараетесь писать… гм… умно. Вы не объясните противоречие?

– Спасибо, садитесь, – сказал я. – Дело втом, что я пишу для разных аудиторий. А это значит, что с каждым надоразговаривать на его языке. Например, песня для армии должна быть примитивной.Ну, как вон «Маруся». Нет, дело не в том, что она должна быть маршевой, иначевсе песенки нынешних поп-звезд сплошные марши!.. Да-да, под «Сюзанну» или «Моялюбовь» ноги сами начинают топать, но те песни поумнее, выше классом, а солдатунельзя быть умным, иначе может додуматься, что на фиг вообще воевать, акомандир у них – дурак, приказы дурака выполнять – преступление перед родомчеловеческим…

В передних рядах хихикнули, крепкий парень указал глазами наэкран своего монитора. Сосед тоже заулыбался, посмотрел на меня особенноехидно. Ладно, я к этому привык. Не ехидничают только на серостью, надКоперником или Галилеем смеялись куда больше, чем надо мной.

– Да и нам посылать в бой инженера, – продолжиля, – или начинающего программиста как-то неловко и нелепо. Бесцельнаятрата дорогого материала, в то время как дурака послать в бой вроде бынормально. По крайней мере ничто ни в груди, ни в голове не протестует. Ведьэти дураки и так все подъезды загадили, по ночам под окнами либо на мотоциклахгоняют без глушителей, либо под гитары орут что-то матерное. В армию таких, вармию!.. И здесь будет чище, и в армии пригодятся. А погибнут – хрен с ними.Это умнее, чем держать в тюрьмах. Но, чтобы такой вот пошел в армию, а тамотдал жизнь за Родину или еще за что-нибудь, главное, чтобы отдал, надо писатьхорошо, писать именно для него! Для его понимания.

Еще несколько минут я говорил о различных аудиториях иразличном подходе, звонок прозвенел неожиданно резко. Я вздрогнул, привык кболее мелодичным звукам, а этот прямо-таки казарменный, солдатский.Инстинктивно отошел за стол, ибо хотя у слушателей возраст не совсем школьный,но я сам в свое время заканчивал ВЛК, мы тоже были не дети, все уже лауреаты ипризнанные гении, но когда звучал звонок, все вскакивали и, не дослушиваялектора, сбивая друг друга с ног, мчались в буфет.

Помню, лектор, старый, седой и похожий на классический образкомпозитора, покачал головой и обронил фразу, что вот читает он лекции в ВПШ, вВоенной Академии, в Академии Наук, но везде человек, садясь за парту,превращается в школьника со всеми его прелестями. И даже почтенные генералы,заслышав звонок, вскакивают точно так же живо и бегут, застревая в дверях, вбуфет, в буфет…

Все сидели и выжидающе смотрели на меня. Я через силуулыбнулся.

– Ладно, о приемах на следующем занятии. Лекцияокончена, все свободны!

Они поднимались, очень вежливые и воспитанные, закрывалисверхплоские пальмбуки. Я, не веря глазам, наблюдал, как уступают друг другупроход, даже задерживаются за столами, давая пройти другим, а уж женщин так ивовсе пропустили вперед, несмотря, что все равны, и любую можно отпихнуть сдороги.

На часах табло показывало, что время лекции уже закончилось.Ого, да я орел, если так быстро справился с первой в жизни лекцией, сам бы неповерил. Неужели превращаюсь в говоруна? Который не столько пишет, сколькорассказывает, как пишет, как придумывает, что задумывает, в какой моментгениальная мысль посетила мою сверхгениальную голову?

В коридоре стоял Михаил, двигал пальцем на тачпадепальмбука. Судя по движениям, играет в аркадку. Увидев, как выхожу, сунулпальмик в нагрудный карман, подошел с протянутой рукой.