Марсель Пруст - Галина Субботина

Роман заканчивался беседой с матерью по поводу биографического метода Шарля-Огюстена Сент-Бёва. Герой критиковал подходы одного из выдающихся литературных критиков середины XIX века, который в своих многотомных исследованиях дал развернутую и подробную панораму литературной жизни Франции начиная с XVI века. В основе его видения литературы было изучение всех деталей формирования характера писателя, основанное на анализе воспоминаний тех, кто был с ним лично знаком. Сент-Бёв включал в свои работы также и собственные впечатления о встречах с артистами. Пруст, вступая в конфликт с Сент-Бёвом, предложил свою теорию о двух личностях гениального творца: та, которая доступна для наблюдения в повседневной жизни, не соответствует другой, более глубоко спрятанной, которая ответственна за создание гениальных произведений. Именно это несоответствие, по мнению Пруста, делает бесполезными поверхностные биографические этюды Сент-Бёва.

Хотя работа над романом «В поисках утраченного времени» и была первоначально связана с критикой Сент-Бёва, этот автор отсутствует в окончательном тексте произведения. Поскольку Пруст не находил издателя для своего романа, он продолжал работу над рукописью. Беседа с матерью, которая должна была находиться в конце произведения, постепенно теряла свое значение и исчезла в своем первоначальном виде из текста «Поисков», в то время как главы, описывавшие события из жизни главного героя, занимали все большее место, трансформировались и превращались в полноценный роман. При этом Пруст сохранил круговую структуру произведения: только последние его главы объясняют то, что происходило на всем протяжении романа.

Пруст получил отрицательный ответ от Валлета в августе 1909 года, во время своей очередной поездки в Кабур. Такой же ответ был отправлен Прусту от издателя Кальмана-Леви. Однако неожиданную поддержку ему в очередной раз оказал главный редактор «Фигаро» Кальмет: он согласился публиковать «Сент-Бёва» по частям в виде романа с продолжением. Обнадеженный Пруст отдал начало сочинения, посвященное Комбре, машинистке, и уже осенью читал ее перепечатанный набело вариант своим друзьям Жоржу де Лори и Рейнальдо Ану. В ноябре 1909 года он посылает машинопись в «Фигаро». По неизвестным причинам Кальмет не сдержал своего обещания, текст Пруста остается без движения в редакции в течение нескольких месяцев. Однако проблемы с публикацией, которые, без сомнения, вызывали разочарование писателя, в конечном итоге оказали позитивное воздействие на генезис романа. Пруст принимается за переработку своего сочинения, которое вскоре сменит и название, и структуру.

Работая над текстом «Против Сент-Бёва», Пруст зимой 1908/09 года пишет проект предисловия к своему произведению. Это небольшое эссе включает в себя первое подробное описание метода непроизвольного воспоминания, которое станет основой романа «В поисках утраченного времени». В этом фундаментальном для истории творчества Марселя Пруста отрывке писатель противопоставляет два типа памяти: интеллектуальную и непроизвольную. Речь ведется от лица повествователя. По его мнению, то, что разум сохраняет под именем прошлого, не является достоверной копией происходившего. Он считает, что подлинные воспоминания не связаны с интеллектом. Воскресить прошлое помогает не он, а предметы: каждый час жизни человека соединен с какой-то вещью и с ощущением, которое она вызвала. Поскольку объекты, в которых «спрятано» минувшее, незначительны, незаметны, редко обращают на себя внимание, большая часть «законсервированного» в них существования потеряна навсегда. Однако изредка некоторые из этих магических предметов случайно встречаются на нашем жизненном пути и помогают спасти прошлое от забвения.

Далее повествователь приводит три примера таких непроизвольных воспоминаний, вызванных неожиданной встречей с забытым ощущением. Каждый из примеров в трансформированном виде будет присутствовать в «Поисках». Первый описывает, как продрогший повествователь возвращается холодным зимним вечером домой и никак не может согреться после прогулки. Его старая кухарка предлагает ему несколько кусочков поджаренного хлеба с горячим чаем, который он обычно никогда не пьет. Вкус того, что предложено кухаркой, возвращает герою воспоминание о сельском доме, где по утрам он спускался в комнату деда, который завтракал и угощал внука чаем и гренками. Благодаря этому совпадению ощущений из прошлого и настоящего повествователь получает доступ к тому, что уже не существует, он видит перед собой во всех подробностях и дом, и деда, и сад, окружающий дом.

Эпизод с хлебцами переписывался Прустом несколько раз: существует шесть рукописных его версий, а также машинописи и корректуры. В результате в 1913 году родилась знаменитая сцена с бисквитами Мадлен. В ходе работы Пруст заменил старую кухарку сначала служанкой Франсуазой, а потом матерью главного героя; его дед трансформировался в тетю Леонию; поджаренные хлебцы стали воздушными и имеющими форму раковин пирожными Мадлен. Пруст среди прочего заменил строчные буквы в названии печенья буквами прописными, подчеркивая важность этого «волшебного предмета» в его романе. Часть исследователей, кстати, видят в этом использовании прописных букв желание Пруста ввести в текст романа свои собственные инициалы М и П.

Следующие два эпизода, которые упомянуты в предисловии, связаны с неровными плитами, на которые герой наступает во дворе своих друзей и которые возвращают ему воспоминания о поездке в Венецию и о визите в собор Святого Марка, а также со звуком упавшей в тарелку ложки, которая помогает вспомнить его поездку на поезде. Таким образом, три воспоминания, описанные в предисловии, по всей видимости, отсылали к трем главным эпизодам романа: каникулам в провинции, поездке к морю и путешествию в Венецию. В романе «В поисках утраченного времени» эпизод с хлебцами войдет «В сторону Свана», а два других воспоминания будут в трансформированном виде упомянуты в «Обретенном времени». Они будут подготавливать окончательное прозрение главного героя и его решение взяться за работу над собственным романом.

В анализе генезиса эпизода с бисквитами Мадлен важным является вопрос о том, насколько он связан с реальными событиями в жизни Пруста. Так, Джордж Пейнтер, первый биограф Пруста, был уверен, что писатель зимой 1908/09 года на самом деле пережил нечто подобное тому, что описывается в романе: вернувшись поздно вечером домой, он попросил принести ему чаю с печеньем и вспомнил свои каникулы в Илье. Однако современные исследователи, имеющие доступ к черновикам Пруста, склоняются к тому, что теория непроизвольного воспоминания имеет в своей основе скорее знакомство Пруста с разнообразными литературными и философскими текстами.

При этом рождение концепции непроизвольной памяти не может быть связано только с одним источником. Как и большинство теоретических построений Пруста, а также событий и персонажей его романа, она имеет множество корней, ключей, дополняющих друг друга. Теория воспоминаний может быть, во-первых, связана с чтением психологических исследований, посвященных памяти (как, например, работ доктора Солье). Источником философских построений могли стать и художественные произведения, поскольку тема воспоминаний хорошо разработана и в литературе романтизма, и в литературе рубежа веков (например, в творчестве Анатоля Франса). Кроме того, основой могли стать и философские работы преподавателей Пруста в Сорбонне, прежде всего Габриэля Сеайля и Виктора Эггера. Так, оба названных философа придавали большое значение воспоминанию, которое, по их мнению, давало возможность обрести целостное видение собственного жизненного пути, а значит, понять собственную индивидуальность.