Вы друг друга стоите - Сара Хогл

– Тебе не нравится, когда я встречаюсь с твоими друзьями с работы, – выдыхает он быстро. – Зак меня ненавидит. Когда бы мы ни встретились, он всегда лезет в бутылку без причины. Ты действительно громко смеешься над его сообщениями. И я перестал интересовать тебя, и это уж точно мне не показалось. Я чувствовал, как ты отдаляешься.

В его словах есть смысл, но в то же время они так абсурдны, что я не могу удержаться от смеха.

Неправильная реакция. Николас гневно вскидывает голову и пытается меня оттолкнуть, но, к его удивлению, я обнимаю его за шею. И, все еще вздрагивая от смеха, поясняю:

– Прости. Просто представила выражение лица Зака, услышь он твои обвинения об отношениях со мной.

Он смущен и раздражен и теперь по-настоящему пытается вырваться, так что я спешу добавить:

– А не нравишься ты ему, потому что ты страшный бабайка-дантист, и он думает, что ты вышел на тропу войны и удалишь ему двадцать зубных нервов без анестезии. Он был бы в восторге от мысли, что поселился в твоей голове, но просто потому, что это Зак. Он обожает бесить людей. И нет, между нами ничего нет. И никогда не было. Если не веришь мне, спроси его. Вот они с его бойфрендом повеселятся.

Николас перестает вырываться и скептично смотрит на меня.

– Бойфрендом?

– Ага. Думаю, он и с женщинами встречается, ну или раньше встречался, – пожимаю плечами я. – Но меня это не касается. В этом плане мы друг друга никогда не интересовали. – Теперь уже я прищуриваюсь: – А как насчет тебя? Ты когда-нибудь мне изменял?

– Нет.

Звучит искренне. И выглядит тоже. Мне хочется ему поверить, но…

– И со Стейси?

Сглотнув, он отводит взгляд. У меня душа уходит в пятки.

– Я говорил о Стейси только назло тебе. Хотел добиться реакции. Хотел посмотреть, имеет ли для тебя значение, что я мог… – Он замолкает, пытаясь подобрать правильное объяснение. – Мне не стоило… о-ох.

– То есть ты специально пытался заставить меня думать, что ты заинтересовался другой женщиной? Чтобы сделать мне больно?

– Не сделать больно. Увидеть, будет ли тебе от этого больно. Звучит так себе, но разница есть. – Что-то я сомневаюсь.

– Ты прав, звучит действительно так себе.

Но и меня невинной овечкой не назовешь. Всего пару дней назад я на миллиметр подпилила ножку его стола, чтобы он шатался. Я тоже пыталась намеренно свести его с ума.

Поэтому я наклоняюсь и снова целую его. Удивление уступает место желанию, и он сжимает мои бедра. Меня пронизывает током от мысли, каким незаконным кажется наш поцелуй. Я уже не прежняя Наоми, и он не тот Николас. Я будто изменяю своему жениху. Поцелуй постоянно меняется, то он быстрый и решительный, сильный, то медленный, изучающий. Мы синхронизируемся в каждом движении, то терпеливые, то жаждущие, любопытные, экспериментирующие и отчаянные. И, важнее всего, чуткие. Я не забываю, кого целую. Не выключаюсь из жизни.

Вот что заметнее всего: какой он живой. Каждая клеточка бурлит энергией, отзываясь, отвечая моим ощущениям. Не то чтобы он никогда так не выглядел, не целовался или не вел себя так. Просто я все это время спала. Интересно, что он думает об этом нашем поцелуе, что нового узнаёт. Что узнаёт обо мне.

Просто сказочное облегчение, что сейчас, в эти моменты мы на одной волне. Борьба с ним вымотала меня, и очень приятно оказалось для разнообразия выпустить пар другим способом. Мне хочется напустить в комнату туман желания такой густоты, что он никогда не найдет выход.

На вкус он как конфета, которая сначала кисленькая, а потом сладостью растекается на языке. Горячая, обжигающая кожа. Опущенные ресницы. Тяжелое дыхание. Соприкасающиеся пальцы. Мне хочется, чтобы он касался меня, не гадая, о чем я думаю, тело отдельно, сердце отдельно. Мы так близко, что мне не грозит его изучающий взгляд, и можно спрятаться прямо на виду, отвлекая его поцелуями в шею каждый раз, стоит ему замереть и задуматься о моих мыслях.

Помню, как во время прошлых поцелуев я радовалась, что он так близко, что выражения моего лица не разглядеть. Не уверена, что именно те поцелуи вообще значили для нас. Для меня, наверное, выпуск пара, не приносящий удовлетворения. Для него, мне кажется, воссоединение, которого так и не произошло.

Я все еще пытаюсь решить, что означает этот поцелуй, но тут он прерывается. Мы медленно отстраняемся, глядя друг на друга. Может, Николас и прячет нож за спиной, но мне почему-то так не кажется. До моего только руку протянуть.

Мечущиеся в душе эмоции ошеломляют, и я благодарна ему за то, что он встает настроить отопление. Человеком дерганым меня назвать нельзя, но сейчас я на всех парах несусь к полноценной панической атаке. Не знаю, что происходит, и не представляю, что в эти дни творится у Николаса в голове. И, конечно же, понятия не имею, что творится в моей собственной. Сбегаю в спальню, кожей ощущая его взгляд, провожающий меня до самого верха. И опять я будто двигаюсь как под водой, а Николас рассматривает меня под микроскопом и расшифровывает сообщения, которые бессознательно выдает моя походка, положение пальцев, румянец на щеках. Никогда его способность видеть меня насквозь не была столь очевидна. Вопрос в том, как давно он смотрит?

Даже уже лежа в кровати, я чувствую неотступно следующий за мной взгляд, и сердце не хочет успокаиваться, вынуждая смотреть в обступившую меня темноту.

Уже ночь, когда мне кажется, будто поворачивается ручка двери. По привычке я ее заперла. Может, послышалось. На секунду прикрываю глаза, собираясь встать и проверить, но когда открываю снова, уже рассвело.

Одеваюсь в тусклом утреннем свете и на цыпочках пробираюсь в коридор. Дверь в комнату Николаса нараспашку, так что я подкрадываюсь ближе. Кровать пуста, стеганое одеяло с рисунком из пальмовых листьев отброшено в сторону. Я знаю, каково это одеяло на ощупь. Мне оно кажется старым другом, которого я давно не видела, как и изголовье, которое мы выбирали вместе. И шторы мы тоже искали вместе. В те первые дни оба соглашались на все, летая от счастья, что можем порадовать друг друга. Если бы он хотел, я бы спала и в спальном мешке.

Его новая спальня выглядит так же, как наша старая. Матрас новый, так как тот забрала я. Быстро оглянувшись на дверь, сажусь на кровать и легонько подпрыгиваю. Этот матрас куда лучше моего. В моей комнате собрались остатки: занавески, которые раньше висели на нашей старой кухне, то есть слишком короткие и не особенно защищают от света. И вместо покрывала у меня шерстяной рождественский плед.

Смотрю на пустое пространство рядом с его шкафом и представляю рядом свой. И справа от кровати должна стоять моя тумбочка, без нее вся комната выглядит неправильно. Одна из его подушек лежит там, где должна быть моя голова.

Задерживаться здесь плохая идея, но я слишком любопытна для своего же блага. Заглядываю в шкаф, трогаю его кофты и свитера, вернувшиеся из химчистки костюмы. Рубашка цвета слоновой кости, которую он надел на ту злополучную фотосессию по случаю помолвки. Мы тогда для каждого снимка выдавливали из себя улыбки, а между ними ругались себе под нос, и каждый обвинял другого в том, что тот не старается и вообще не хочет здесь находиться.