Троянский конь - Иван Сербин

— Лады, — отозвался Шнур. — С утреца займемся.

— Ага, давай. — Юань бросил телефон на «торпеду».

Странное что-то творилось. Смольный вдруг срыл. С трубой тоже сплошные непонятки. Мобила у него есть, за каким болтом понадобилась вторая? И УВД на той же площади. Тревожно как-то все. Нехорошо.

Юань посопел, подумал, но ничего путного на туманную голову придумать так и не смог. Ладно. Завтра утром пацаны отыщут Смольного, тогда все и выяснится.

Решив, что утро вечера мудренее, Юань запустил двигатель «Порша» и погнал машину к городу.

* * *

Ночь лопнула, как мыльный пузырь, и растеклась серым рассветом по асфальту и стенам домов. Посветлело разом, треснула скорлупа оконных стекол, выпустив на волю солнечное отражение. Вспыхнули бешеным пожаром кроны тополей, берез и рябин. Застыли ошеломленно редкие сосны. Голуби, дурни, подумали, что снова весна, закрутили в высоком небе праздничный танец. Нахохлились обиженно вороны, обманутые в предчувствии первых холодов. Теплынь… Красиво начинался день.

Дима проснулся сам. Потянулся, посмотрел сквозь стекло на залитый яркими осенними красками коттеджный городок. Вскочил легко, почувствовав звон в мышцах. Хорошо, когда молод. Сил много. Ума не хватает, но это проходит с возрастом.

Обернул бедра полотенцем, пошел в ванную. На полпути встретил Светлану, в длинном халате, свежую, румяную.

— Доброе утро, — чмокнул на ходу мачеху в щеку.

Светлана улыбнулась. Год назад она называла его Димочкой. Потом перестала. Какой он Димочка? Он — Дмитрий. Похоже на «Тиберий». Лев. Тигр. Волк. Для своих — Дима. Спокойный лев. Спокойный тигр. Спокойный волк.

— Доброе утро. У тебя, как я погляжу, шикарное настроение. Что, выиграл в замеряшки?

— Ага, — кивнул. — Сто рублей. На мороженое и на кино. Пойдешь со мной в кино, Свет?

— Нет. — Светлана засмеялась. — Поищи кого-нибудь помоложе. Но за предложение спасибо.

«Помоложе». Ей — тридцать четыре. Катя чуть младше.

— Пожалуйста.

Дима улыбнулся и скрылся за дверью ванной. Забрался под душ. Пустил горячую, почти кипяток, воду. Потом холодную. Потом замерз. Вылез из-под душа, скоренько почистил зубы, поскреб щеки бритвой и пошел одеваться.

Куртку бросил в корзину для белья. Костюм, слава богу, во вчерашней баталии не пострадал. Оделся, повязал галстук, оглядел себя в зеркало. Сорочку можно было бы и сменить, но… жалко. Бог с ней. Сойдет и эта.

Спустился на второй этаж, заглянул в кабинет к отцу. Тот сидел за столом, что-то подсчитывал, тыча широченными пальцами в крошечные кнопки крошечного японского калькулятора. На носу очки. Обзавелся за последние полгода двумя комплектами. Круглые, как у кота Базилио, только с диоптрикой. На широченном отцовском лице очки смотрелись очень забавно.

— А, — кивнул Вячеслав Аркадьевич, взглянув на сына из-под очков. — Заходи.

— Доброе утро, пап.

— Доброе, доброе, — откликнулся Мало-старший. — Как настроение?

— Как всегда. У нас, деловых людей, плохого настроения не бывает. Бывают убытки.

— У тебя, судя по всему, только прибыль.

— Сто процентов. И продолжает расти.

— Отлично. — Вячеслав Аркадьевич отодвинул калькулятор, снял очки, аккуратно положил на стол. Несколько секунд смотрел на сына, наконец спросил: — Боишься?

Дима улыбался. Только глаза становились все серьезнее и серьезнее, пока не приобрели уже ставший обычным холодный отблеск.

— Боюсь, — сознался он.

— Правильно, — кивнул Мало-старший. — Я бы тоже боялся. — Он подумал и поинтересовался: — Ты уверен в своих людях?

— Папа, не был бы уверен — не поехал бы. Ты же знаешь, своим людям я доверяю.

Дима посерьезнел окончательно. Его отец был мастером по части портить людям настроение.

— Доверяй, но проверяй.

— Вадим проверит. Ты же ему доверял?

— Доверял. Но Вадим был моим советником и никогда не решал вопросов, касающихся непосредственно моей жизни.

— Надо же ему продвигаться по службе, — философски заметил Дима. — Не волнуйся. Он все сделает.

— Не волноваться? — Вячеслав Аркадьевич усмехнулся натянуто. — Ты мне сын все-таки.

— Я об этом помню, — сказал Дима, выбираясь из кресла. — И стараюсь соответствовать. Мне скоро ехать, пап.

Вячеслав Аркадьевич кивнул, указал на стоящую в углу пару пластиковых дорожных чемоданов.

— Деньги.

— Спасибо.

— Не за что. Позвони, как все пройдет.

— Обязательно. — Дима поднял чемодан, охнул, согнулся под тяжестью. — Ничего себе.

— Десять миллионов долларов — это тебе не кулек леденцов, — спокойно заметил Мало-старший. — Двадцать килограммов зеленой бумаги, нарезанной казначейством США. Почему они все так любят доллары? — спросил он вдруг. — Почему не просят марки или фунты стерлингов?

— Придерживаются общепринятых стандартов, — пропыхтел Дима, поднося чемоданы к двери. — Мне лично интересно другое: как Козельцев собирается их тащить?

— Скорее всего никак. Переложит в другую ячейку, а потом вернется с двумя носильщиками и толпой охраны. Только ты учти, — Вячеслав Аркадьевич вновь углубился в расчеты, — это общаковские деньги. Нам их к вечеру вернуть надо.

— Вернем, — ответил Дима. — Я же обещал.

— Обещал, обещал, — пробормотал Мало-старший. — Я тоже много кому чего обещал.

— Пап, — нахмурился Дима.

— Извини, — просто сказал Вячеслав Аркадьевич. — Это я так, для проформы. От волнения.

Дима прикинул, как бы поудобнее взяться за ручки.

— Принимается. — Он ухватил чемоданы, оторвал от пола. — Ладно. Я пошел.

— Ни пуха, — глядя на него, сказал Вячеслав Аркадьевич.

— К черту, — ответил Дима и вышел из кабинета.

Светлана завтракала в столовой. Увидев Диму, изумленно вздернула брови.

— А почему с чемоданами? Ты что, куда-то уезжаешь?

— Ненадолго.

Дима присел за стол, налил себе апельсинового сока, чашку кофе, намазал маслом тост. Пожевал.

— И куда же, если не секрет?

— До вокзала и обратно.

Светлана хмыкнула, посмотрела на него изучающе, но вопросов больше задавать не стала, вместо этого кивнула на стол:

— Съешь яйцо. Вкусно. Полезно.

— Пузо наем.

— Ты-то? — Мачеха усмехнулась. — Да ты худой как спичка, Дим.

— Потому и худой, что не ем по утрам, — ответил Дима. Под окнами послышался шум двигателя подъезжающего «Понтиака». — О, а вот и Вадим. — Дима поднялся, подхватил чемоданы. — Пожелай мне удачи, — серьезно попросил он.