Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

Я моргнула и чуть не облилась чаем.

– Леди Лидделл, не тряситесь так, милая. – Парсиваль беззвучно смеялся, наблюдая мою растерянность. – Мы с вами, скажем так, почти в равных условиях с точки зрения заключения каких-либо сделок. Вы нуждаетесь в защите, в моих интересах эту защиту вам предоставить. – Он насмешливо покачал головой. – У меня такое впечатление, что мой сын вел себя как полнейший идиот.

Рядом со мной раздраженно вздохнули, и я поспешила заверить лорда дель Эйве в обратном.

– Нет, милорд, все в порядке.

– Да? – Он насмешливо приподнял бровь. – Поверю вам, леди. Вернемся к тому, что я хотел вам предложить и почему. Сейчас вы находитесь под опекой моего сына, и в обществе это дает вам определенные преимущества. Это было бы хорошей защитой, если бы все шло так, как оно шло обычно, но правила игры изменились. Не знаю, насколько вы осведомлены об иерархии нашего общества и той его части, к которой принадлежат аристократические семьи, но у нас существует такое понятие, как патронат. По сути это точно такая же опека, но…

– Не точно такая же, – перебил его Кондор. – У Мари нет передо мной почти никаких обязательств, кроме тех, которые она сама считает нужным признать.

Вот как?

Они переглянулись, словно готовились спорить друг с другом, но, к счастью, этого не произошло.

– У нее их и не будет, даже если она согласится принять наше родовое имя. – Парсиваль перевел взгляд на меня. – Леди Лидделл, как один из Патриархов рода дель Эйве я хочу предложить вам покровительство своей семьи. – Он коротко и вежливо кивнул мне, но прежде, чем я успела открыть рот, добавил: – Чтобы вы не питали никаких иллюзий, Мари, я не сделал бы это для любой девчонки с улицы просто потому, что мне ее жалко. Принимая во внимание все особенности вашего положения в этом мире, я готов пойти на уступки в плане тех обязательств, которые обычно принимает на себя вассал… О, – кажется, он заметил, что я глупо хлопаю ресницами, потому что не понимаю ни черта, – вы уже запутались.

Я сглотнула накопившуюся во рту слюну и сиплым от волнения голосом спросила:

– Зачем это вам?

А ведь действительно: зачем ему предлагать мне покровительство?

– Мы уже говорили об этом, Мари, – ответил Кондор, получив слегка упрекающий взгляд от отца. – Ты – король на шахматной доске, потеря такой фигуры будет означать конец партии. Моей партии, – подчеркнул он. – Я всегда осознавал, что рискую, но раньше, милая, в эти конкретные риски не входили проблемы с фэйри, Изнанкой и одаренным сверх меры неофитом, который в состоянии выморозить к Неблагому половину замка.

– Именно поэтому вы сейчас здесь, Мари, – продолжил за него Парсиваль. – И, кроме помощи в поисках наставника и некоторых гарантий со стороны Академии Галендора, за которой вы будете числиться, я предлагаю вам стать вассалом рода дель Эйве. Не торопитесь. – Он заметил, что я хочу что-то сказать, и сделал короткий жест рукой, призывая к молчанию. Я заметила, что на безымянном пальце у него кольцо с камнем, похожее на то, которое носил Кондор. – Принудить вас здесь никто не сможет, милая, такие вещи основаны на свободной воле… хотя вряд ли вы сейчас способны осознать такие тонкости. – Он ухмыльнулся своим мыслям немного грустно, словно бы с каким-то сочувствием – не знаю, к чему или к кому. – Я понимаю, что это внезапно, поэтому даю вам время подумать. Юлиан расскажет все, что вам нужно знать, чтобы принять решение.

Я посмотрела в чай, который уже заметно остыл – настолько, что его можно было пить большими глотками.

Стенки у чашки были тонкие, белые, с тонкой серебристой каймой, идущей по краю. Я думала, что, наверное, в этом мире это еще один из многочисленных крохотных, едва заметных признаков особого положения человека – возможность пить чай из таких вот чашек. Возможность сидеть в уютном кабинете за массивным столом, в окружении стеллажей с застекленными дверцами. Возможность учиться в Академии, особо отмеченной на карте страны, в которой находится. Возможность быть на «ты» с будущим правителем соседней страны. Пожертвовать чужой девушке рубашку из очень тонкой, невероятно мягкой ткани – и даже не намекать, что вообще-то ее нужно уже вернуть.

Мне предлагали стать частью семьи, положение которой не просто отличалось от того, к которому я привыкла, оно было где-то за пределами моих самых смелых фантазий о социальной карьере. Предлагали, и я это понимала, не потому, что я заслужила это, а лишь потому, что моя беззащитность ставила под угрозу благополучие одного из них.

Где-то внутри я бунтовала, потому что пусть все действия Парсиваля по отношению ко мне были полны какой-то почти отеческой заботы, я видела за ними холодный расчет. Но мой отказ был бы непростительной глупостью, неуважением, неблагодарностью по отношению к Кондору, в конце концов, и я приняла решение. Хотя, конечно, от времени на «подумать» я не отказалась – мне нужно было осознать, что я делаю.

– Когда вы хотите услышать мой ответ? – спросила я, отпив глоток чая.

Парсиваль покосился на часы, стоящие на полке, и слегка помрачнел.

– Время, которое я хотел уделить вам, уже почти истекло, а нам бы нужно обсудить еще пару вопросов. – Он задумался, постукивая пальцами по столешнице и словно бы что-то вычисляя в уме. – Ты говорил, что освободил весь день? – спросил он у Кондора. – Почему бы нам не пообедать вместе?

Кондора это предложение застало врасплох не меньше моего. Он удивленно наклонил голову и даже нахмурился, как будто оценивал сейчас все варианты развития событий.

– Где? Я думал задержаться в Галендоре еще на некоторое время… Нужно же показать леди местные красоты, – с легкой и очень доброй иронией добавил Кондор.

– Дома, конечно, – ответил Парсиваль, переводя взгляд на меня и лукаво щурясь. – Пусть леди получше присмотрится к тому, что ее ожидает.

Мое воображение нарисовало мне стоящий в стороне от города мрачный викторианский особняк с привидениями служанок и скелетами проштрафившихся лакеев в шкафах, хотя, конечно, вряд ли это соответствовало действительности. Но, так или иначе, это приглашение было настолько неофициальным, что я испугалась, а не кроется ли здесь какой-то подвох?

Не много ли чести для одной маленькой меня?

– Нет, вполне достаточно, – сказал Кондор, и я поняла, что, видимо, сказала последнюю фразу вслух – или слишком громко подумала. Амулет-то у него. – Мы придем, – коротко согласился он и повернулся ко мне. – Но ты должна знать, милая, что тебя