Пуговицы - Ида Мартин

Интересно, знала ли директриса о её семейной драме? Наверняка знала и скорей всего жалела.

Тамара Андреевна всегда принимала близко к сердцу судьбы несчастных детей, она и меня считала такой, потому и опекала. А вот Яга сердобольной не была. Бабка редко кому сочувствовала и вечно считала себя правой. Яга легко могла настроить против себя Надю, когда встала на сторону Антона и предложила направить её к психиатру.

А что, если, устроившись работать в школу, Надя узнала, что я внучка Яги и возненавидела меня так же, как её Бэзил?

Я застыла с гудящей щёткой пылесоса.

Звучало вполне правдоподобно. Тогда история с подброшенными часами вставала на своё логичное место. Ведь до тех пор, пока эта буча не поднялась, Яга могла не знать о том, что Надя устроилась работать в школу. А когда узнала, наехала на директрису и потребовала выгнать физручку. Но Тамара по-прежнему прикрывала её, а если ещё Надя наплела ей о том, что она осталась без мамы, директриса точно растаяла и сказала Яге что-то вроде: «Бедной девочке совсем не на кого опереться, я не имею права так поступить». Они поругались, и Яга решила во что бы то ни стало свести счёты, особенно, если её действительно сняли с руководства школой именно из-за Нади.

Выяснить предыдущее место Надиной работы Кощею ничего не стоило. Скорей всего, они ещё много чего про неё разузнали, прежде чем Яга отправилась в «Пуговицы».

Пылесос гудел так, словно собирался вот-вот взорваться. Я отмерла, сообразив, что он засосал носок.

Всё это были, конечно, мои домыслы, но если я где-то и ошибалась, то совсем незначительно. Тамара сказала мне тогда, что защищала Надю до последнего. От кого защищала?

Разумеется, от Яги. Но Яга погибла на месяц раньше, чем у них с Надей произошла та последняя ссора.

Это был совершенно неожиданный поворот, заставивший меня судорожно схватиться за новую, прежде не приходившую в голову мысль.

Водителя, который наехал Ягу, так и не нашли. А вдруг это Надя нарочно сбила её? Вдруг Яга узнала нечто такое, отчего Надя решила её убить?

Кощей пытался отыскать виновника по своим каналам, но безуспешно. Или, может, это он мне сказал, что безуспешно? А что, если он установил Надину виновность и потом отомстил ей?

От собственных догадок меня бросило в жар.

Неужели Кощей способен кого-то убить?

Не заметив, как вытерла пыль с книжных полок, я налила в тазик воды и вымыла подоконники и батареи в обеих комнатах.

Приступ уборки и хаоса мыслей закончился только часов в пять. Обессиленно рухнув на диван, я, всё ещё не в силах поверить в то, до чего в итоге додумалась, с удивлением оглядела сияющую квартиру.

Слава заявился в семь с букетом маленьких бледно-розовых розочек в белой подвязанной розовыми лентами бумаге. Головка каждого бутона была размером с вишенку и выглядела трогательно. Я погладила их пальцем. Раньше, не считая тюльпанов от класса на восьмое марта, мне никогда не дарили цветы.

— Забежал домой принять душ, — раздеваясь, пояснил Томаш. — После работы я, как взмыленная лошадь.

На нём был коричневый спортивный пиджак с рукавами три-четверти, кристально белая футболка и синие джинсы.

Повисла некоторая неловкость. Я, конечно, ждала его и тоже долго наряжалась, выбирая между полупрозрачной дымчатой блузкой и чёрным обтягивающим свитшотом с глубоким вырезом, но эти цветы и то, что в квартире было так непривычно чисто, и что мы находились одни, и торопиться было некуда, и вся эта общая киношно-романтическая обстановка, очень серьёзная и вместе с тем глупая, заставили неожиданно разволноваться.

Одно дело оставлять с ночёвкой Бэзила, а другое — Томаш. Школьные фантазии на уроках и свидание в твоей квартире — далеко не одно и то же. Ясно же, к чему всё шло.

Было бы хорошо выпить что-нибудь для храбрости, но Томаш, в отличие от Бэзила, вина с собой не прихватил. Только пиццу и Колу.

На пути к кухне он поймал меня за талию и, прижав к себе, поцеловал.

— Рад, что война с дедом закончилась. Так значительно приятнее. Как будто места больше стало и светлее.

— Где будем есть? На кухне или можно в комнате? Кино посмотрим? Или просто поболтаем?

Я, которая все эти месяцы сходила по нему с ума, прожигала взглядом спину, неприлично разглядывала на физре, и чей мозг плавился от его поцелуев, вдруг перепугалась, как Бэмби.

— Ты хотела поговорить о чём-то важном, — напомнил он. — А есть всё равно где. Я неприхотливый.

Я достала большие плоские тарелки из старого сервиза с золотистым ободком, прозрачные разноцветные стаканы, что мы с Лизой бесплатно получили по купонам в Макдональдсе, гостевые приборы и салфетки. Цветы же пришлось поставить в банку, которую Кощей держал под батареей для увлажнения воздуха. У Яги было много ваз, но куда мы их запихнули, я совершенно не помнила.

— Всё в порядке? — Слава пристально наблюдал за мной.

— Да, просто устала немного. Ты же видел, что тут творилось.

— А в школу почему не пришла?

— Не получилось.

— Дай угадаю, вы с Лизой всю ночь не спали, а утром не могли встать.

Я ещё не решила, стоит ли рассказывать ему про «Пуговицы».

— А ты знаешь, что у Нади отец и брат в автокатастрофе погибли?

Он отшатнулся от моего вопроса, как от пощёчины.

— Знаю.

— А что ещё ты знаешь?

— Микки, — он многозначительно помолчал. — У нас с тобой кроме Нади есть другие темы для разговоров?

— Наверное, есть. Должны быть, — я принялась судорожно подыскивать тему, но мысли рассыпались, как кубики в руках ребенка.

— Ладно. Давай я попробую, — Томаш усадил меня за стол, поменял местами нож и вилку, выложил кусок пиццы на мою тарелку и сел напротив. — Я собираюсь поступать в строительный. На гражданское строительство. А ты?

— А я раздолбайка и никуда поступать не хочу. Пойду работать. У меня в ТЦ много знакомых, попрошусь продавцом, ну, или на край в парикмахерский салон администратором, или в фитнесс. Мне деньги нужны.

— Точно, — спохватился он и, вытащив из кармана рубашки тридцать тысяч пятёрками, положил рядом с моей тарелкой. — Я же обещал.

— Не нужно. Я у Бэзила не взяла. Так что у тебя тоже не возьму. А вдруг не смогу отдать? Как потом расплачиваться?

Несколько секунд мы пристально, будто играя в гляделки, смотрели друг другу в глаза, но даже его неуютный взгляд не смог сломить мою решимость. Потом Слава понимающе усмехнулся.

— Справедливо. За что боролись, на то и напоролись. Но это же на лечение. Если тебе будет проще взять у Васи — бери. Я не обижусь.

— Мне никак не проще, — позабыв о том, что достала приборы и хотела, чтобы всё было похоже на нормальный ужин, я взяла кусок пиццы рукой.