Великий поход - Евгений Гаркушев

Кричать и предпринимать что-то было бессмысленно. Спасти самолет без крыльев невозможно. Не думал, что гибель монастыря так подействует на китайца. Может быть, он был связан с братьями телепатически и теперь сошел с ума? Но к чему тогда были его терзания по поводу того, «что горит на горизонте»?

Хлопок, рывок – над кабиной планера распустился купол парашюта. Меня швырнуло на стену, но я удержался, вцепившись в кресло пилота. Мила продолжала кричать.

– Не волнуйтесь, сядем почти мягко, – запоздало , успокоил нас Дима. – Вы ведь сами просили приземляться быстрее? А где здесь найти аэродром? В режиме обычной посадки у нас было гораздо больше шансов разбиться, налетев на камень! Ровных площадок в этих местах нет!

Мы почти добрались до озера Теринам, Прежде я намеревался миновать Медонг-Гомпа, предложить пилоту посадить планер на воду, вплавь добраться до берега и вернуться в монастырь. Планер утонет, и в полном смысле концы в воду. Но теперь даже пролетать мимо монастыря было опасно. Те, кто уничтожил здания, наверняка разыскивают беглых монахов… О том, что все собратья Димы убиты, думать не хотелось. Очень странно было то, что я не чувствовал эманации боли, отчаяния, борьбы или агрессии. Складывалось ощущение, что монастырь горел сам по себе. Безлюдный, без защитников и без нападающих.

Кабина планера ударилась о камень, отскочила, перевернулась. Я вжался в стену, монах и Мила удержались в креслах благодаря ремням. Беточка, тявкнув, распластался по лобовому стеклу. Еще один удар, и стекло разлетелось вдребезги, осыпав всех хрустальным крошевом. Собака вылетела наружу, Кабина немного прокатилась по земле и остановилась. Похоже, все мы остались целы.

Не дожидаясь, пока Дима откроет замок, который наверняка перекосило при экстренной посадке, я выбил люк и спрыгнул на камни. Беточка, припадая на окровавленную переднюю лапу, спешил к кабине планера.

– Все хорошо, – сказал я ему. – Твоя хозяйка цела и ты цел…

Бледная Мила показалась из люка очень скоро. По моему, она боялась смотреть по сторонам, чтобы увидеть мохнатое белое тельце своего маленького друга.

Альберт звонко залаял, оставил меня и бросился к хозяйке. Девушка облегченно вздохнула.

Дима не спешил выбираться из планера. Мне пришлось возвращаться за ним. Молодой монах, скрючившись, сидел в кабине.

– С тобой все в порядке?

– Разве теперь что-то может быть в порядке? – почти с вызовом ответил китаец. – Кому теперь нужен алмаз? Что делать мне?

– Выбираться отсюда! И быстрее уходить! – рявкнул я. – Хоть в этой развалюхе и трудно распознать самолет, на нее вполне могут сбросить бомбу – на всякий случай. Поднимайся! Идем к монастырю! Даже если он разрушен, рядом деревня. Не могли же вместе с монастырем уничтожить и поселение?

– Почему нет? – пожал плечами китаец. – Чем простые крестьяне лучше монахов? Свидетели не нужны никому.

Мила, привлеченная моим криком, спросила:

– Но кто мог бомбить монастырь?

– Регулярные войска Китая. Военные силы какой-нибудь корпорации. Бандиты. Иностранные наемники. Район Тибета в Китае имеет широкую автономию. Здесь больше свободы, но меньше безопасности.

– Это государство, – устало заявил Дима. – Больше никто не посмел бы. Не знаю, чего так испугались генералы… Но они испугались. Ты прав. Нам надо идти.

Вокруг громоздились высокие горы. Под ногами хрустели мелкие камни, покрывавшие склон невысокого холма, на который мы решили взобраться, чтобы оглядеться. Я шел первым, следом поднимались Мила с Беточкой. Дима плелся позади. Оглянувшись в очередной раз, чтобы подбодрить китайца, я обнаружил, что кабины планера и купола парашюта, на котором мы приземлились, нет. Осмотрев долину, я не увидел и крыльев, которые на лету сбросил наш планер. Хотя огромные куски металлизированного пластика не могли пропасть неведомо куда!

Кто-то похитил планер у нас из-под носа? Верилось в это с трудом…

– Дима! – позвал я. – Где, по-твоему, планер?

Китаец поднял на меня грустные глаза.

– Там, где мы его оставили. Разве нет?

– Посмотри.

Мила оглянулась первой.

– Планер исчез! – вздохнула она. – Наверное, он за камнями?

– Где? Внизу нет достаточно крупных камней. Нет ни ущелий, ни ям…

Дима равнодушно оглянулся.

– Действительно, кабина куда-то пропала, – согласился он. – Но ведь планер нам больше не нужен? К тому же взлететь снова этот аппарат не смог бы уже никогда…

Китаец, похоже, сам не понимал, что говорит. Разве дело в том, что мы потеряли машину? Вопрос в том, куда она делась. Может быть, ее уже испарили лазерным пучком, а мы ничего не заметили?

– В летательные аппараты Халифата встроена функция самоуничтожения на молекулярном уровне? – спросил я.

– Никогда об этом не слышал. Очень дорого, а смысла, как правило, не имеет.

– Может быть, наш самолет просто невидим? – высказала разумное предположение Мила.

Я потянулся мыслью к подножию холма. Вслушался в звучание камней, ощутил твердость крупных валунов и податливость глиняных пластов… Вот и кабина планера! Она никуда не делась! Но визуальная картинка не давала той же информации, что другие органы чувств. Кабина планера осталась на месте, но стала невидимой. Причем механизм невидимости я понять не мог. Это был не обман зрения, не отражение не прозрачность. Что-то другое.

– Кому мог понадобиться планер? – начала рассуждать Мила.

– Кто мог подкрасться незамеченным?

Замечание китайца звучало невпопад, но, может быть, оно относилось вовсе не к планеру?

– Как ученым Халифата стали доступны такие высокие технологии, о которых не имеют представления в других странах? Планер невидим сейчас. Он был невидим и прежде. Теперь понятно, почему нам удалось подобраться так близко к монастырю без проблем, почему нас не сбили, – произнес я вслух, размышляя. – Нас не обнаружили радары, не увидели с истребителя, который прошел мимо только что…

– Планер был полностью невидим все время? – спросила Мила.

– Думаю, да… Радар не так сложно обмануть, но чтобы человек не мог разглядеть предмет, лежащий на камнях в ста метрах от него? Прежде я о таком не слышал…

– Я тоже, – заявил Дима. – А мои братья в Мендонг-Гомпа старались быть в курсе всех технических новинок.

Мы поднялись на вершину холма по крутому склону с редкими травяными кустиками. Отсюда без труда можно было разглядеть дымящуюся груду камней, совсем недавно представлявшую собой монастырь, долина, прежде часто заполнявшаяся монахами в оранжевых одеяниях, была удручающе пустынна. Ни в самих развалинах, ни рядом с ними не было ни одного человека. Только закопченные камни, расплавленный металл и почти дотла сгоревшее дерево. Да несколько стоящих поодаль кустов с яркими цветными ленточками, колышущимися на легком ветру…