Vagina obscura. Анатомическое путешествие по женскому телу - Рэйчел Гросс

в 1944 году, в горе и одиночестве. Но попытки понять суть так называемого женского гормона не прекратились. Эстроген стал благом для фармацевтики, в итоге приведя к разработке противозачаточных таблеток и современной гормональной терапии в период менопаузы. Приемом эстрогена (а позже и прогестерона), по заверениям компаний, можно облегчить все проблемы, связанные с менопаузой. Это был удобный способ продать свой продукт почти любой женщине[435].

Хитрость заключалась в том, что фармацевтические компании сначала должны были выдать менопаузу за болезнь, а эстроген – за лекарство[436]. И они это сделали – с удовольствием. В 1950-х на рынке появился крем с эстрогеном, который помогал женщинам старше 35 лет выглядеть моложе и избегать морщин. «При его применении вы снова обретаете уверенность в себе[437]. Новую гармонию. Ваш муж смотрит на вас с новым интересом», – обещала реклама в 1950 году. Его продвигали и мужьям. «Мужчине нелегко выдерживать тяготы и сложности на работе, а потом возвращаться домой к неуравновешенной женщине, “переживающей перемену в жизни”», – говорилось в рекламе 1960-х. Но дайте ей эстроген – и «она снова станет счастливой, а муж скажет за это спасибо»[438].

Кульминацией стал бестселлер 1966 года «Женственность навсегда»[439], где менопауза мрачно и неточно изображалась как утрата женственности, молодости и психического здоровья. «Нужно признать неприятную истину: все женщины в постклимактерическом периоде – кастраты[440], – писал ее автор, нью-йоркский гинеколог Роберт Уилсон, в одном медицинском журнале в 1963 году. – Мужчина остается мужчиной до конца. У женщины все иначе. Ее яичники относительно рано перестают нормально работать». Он утверждал, что менопауза – болезнь дефицита, как диабет или заболевание щитовидной железы. Обратите внимание: Уилсону платили компании, которые занимались гормональной терапией, что могло исказить (читай: явно искажало) его выводы[441].

Менопауза была не единственным поводом для применения эстрогена. В 1940 году Штайнах рекомендовал его при таких недугах, как болезненные менструации, отсутствие менструаций, бесплодие, фригидность, облысение, мигрень и общие симптомы ПМС, – их список почти такой же длинный и разнообразный, как и показания к удалению яичников во времена Батти. Он писал, что, восстанавливая здоровье женщин в неспокойное время перед менопаузой, можно даже сохранить разрушающиеся браки.

Сфера применения эстрогена расширилась. В ряде учреждений вроде Университета Джонса Хопкинса его применяли для лечения детей, рожденных с признаками интерсексуальности, стимулируя рост груди и направляя пациентов к более «приемлемой женской внешности»[442]. Его использовали и как способ «химической кастрации» для тех, кто проявлял девиантную сексуальность; известной жертвой стал Алан Тьюринг, основатель современной компьютерной науки, арестованный за гомосексуальность в 1952 году и вынужденный принимать эстроген в таблетках. Таблетки сделали его импотентом, наградили депрессией, спровоцировали рост груди. Через два года после начала их приема он покончил с собой. Начиная с 1920-х некоторые врачи также скрытно применяли гормон, чтобы помочь трансгендерным пациентам превратиться из мужчины в женщину; некоторые набирались смелости и покупали его из-под полы.

* * *

Все эти области применения не выходили за рамки одной логики: эстроген – феминизирующее вещество, используемое, когда нужно добавить женственности или убрать мужественность. На деле, конечно, эстроген – отнюдь не только половой гормон. Он способствует росту и развитию всех органов, стимулирует развитие мозга[443], поддерживает здоровье сердца, регулирует уровень липидов, повышает чувствительность к инсулину, снижает уровень глюкозы и нормализует функцию печени. Это особенно важно для плотности и закрытия костей; мужчины с редкой неспособностью перерабатывать эстроген в итоге растут все выше, их трубчатые кости не могут закрыться. Вот почему в своей книге 2000 года «Определение пола» биолог и специалист по гендерным вопросам Энн Фаусто-Стерлинг предложила заменить термин «половой гормон» на «гормон роста»[444], чтобы отразить тот факт, что это вещество влияет почти на каждую клетку организма.

Эстроген – не просто женский эквивалент и антагонист тестостерона. Они не противоположности, а части одной цепи развития: ферменты в организме превращают тестостерон в эстроген, а значит, в любом организме, где есть один, обычно имеется и второй. Вместо того чтобы компенсировать друг друга, они часто работают в связке, влияя на репродуктивное здоровье обоих полов. У женщин клетки яичников выделяют небольшое количество тестостерона; часть превращается в эстроген, а часть остается в виде тестостерона и способствует здоровью яичников, костей, поддержанию настроения и либидо. У мужчин эстроген, вырабатываемый яичками и надпочечниками, имеет решающее значение для роста и развития сперматозоидов, развития мозга, для настроения и либидо[445].

Представление об эстрогене (или тестостероне) просто как о половом гормоне мешает нам исследовать другие его многочисленные важные свойства, как пишут ученые Катрина Карказис и Ребекка Джордан-Янг в своей книге 2019 года «Тестостерон: неофициальная биография»[446]. «Это многоцелевой гормон, адаптированный под множество сфер применения почти во всех организмах», – пишут они о тестостероне. Эстроген – тоже рассеянное по организму, динамичное, постоянно меняющееся вещество, действие которого трансформируется в зависимости от окружающей среды, других гормонов, с которыми он взаимодействует, и сигналов, которые он получает от мозга и тела. Он больше, чем половая принадлежность, и шире своего названия.

За десять лет после выхода «Женственности навсегда» продажи эстрогена в США выросли в четыре раза[447]. К 1970-м стандартная гормональная терапия рекламировалась как панацея от всех недугов, связанных с менопаузой. В 1975 году в США эстроген был пятым по частоте назначения препаратом. Но гормональная терапия при менопаузе – это скорее временная мера, утверждают Вудс и Тилли. Конечно, женщинам, столкнувшимся с проблемами хрупкости костей, приливов, ночной потливости и сухости влагалища, она может принести пользу. Но более поздние исследования показали, что гормональная терапия не всегда защищает от долгосрочных проблем, таких как болезни сердца и деменция, и может увеличить риск инсульта и рака груди[448].

«Рекламировать гормональную терапию как замену функции яичников было неправильно – с научной, биологической точки зрения, во всех смыслах, – говорит Тилли. – Гормональная терапия с первого дня была обречена на провал». Он и Вудс хотят добавить в набор инструментов еще одно средство, которое, по их мнению, будет надежнее, натуральнее и динамичнее.

* * *

Даже если научные данные надежны, остается вопрос: действительно ли мы хотим подсаживать искусственные яичники? Восстановление менструального цикла у больных раком не вызывает возражений, но идея о том, что все женщины хотели бы отсрочить или предотвратить менопаузу, не утвердилась в обществе.

То, что яичники «отказывают» и их нужно восстанавливать, – слишком радикальное утверждение, которому не хватает доказательств, утверждает доктор Дженнифер Гюнтер, гинеколог из Сан-Франциско и автор книги «Манифест менопаузы» (2021)[449]. По ее мнению, предотвращение менопаузы как метод «лечения» означает, что менопауза – болезнь, а не нормальная фаза жизни. Она видит в этом часть более широкой тенденции патологизации женского тела и естественного процесса старения –