Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - Глеб Павловский

Система РФ в характерных чертах возникла до Путина в 1990-е го­ды. Но только Путин, сам человек 1990-х, ее приручил и удочерил.

Страх «мира без России» стал грунтом мифа о Путине – царе-чудотворце страны, восставшей из пепла. Ему пришлось побороться за ауру персональной власти, которая Горбачеву перешла по должности в Политбюро, а Ельцину отдана революционерами августа 1991-го. Но дело сделано – мировой трон в Кремле установлен, а Россия оказалась в Сирии, где борется за крохи влияния с Турцией и Ираном.

Система использует Путина

Дискурс о России выглядит странно. В центре помещен Путин как самотворящий логос. Он действует сам, ни в чем для этого не нуждаясь. Он планирует, что хочет – и ничто из реализованного либо провального не меняет его положения. Он то погружен в прострацию (все чаще), то выходит из нее в произвольный момент. Чем держится страна в паузах его отсутствий, если стоит только на Путине? Этот простой вопрос не задают.

Проблема не в том, что Путина «надо заставить уйти». Проблема в том, чтобы деконструировать миф Путина как ложное основание происходящего – источник ментального шума, не дающий оценивать и думать. Центральное положение Путина нуждается в приписках – и ему приписывают тайные планы. Но приписывают так, чтобы Путина это ни к чему не обязывало. «Путин хочет привести во власть молодежь!» Любопытно, как бы он смог это делать? Но и тут вопросов не задают. «Путин запустит цифровизацию!», но как – не задев при этом выгод Двора? В чем же реформа – в выборе допущенных к бюджетам цифровизации?

Есть государственная власть в Российской Федерации. И есть Путин, играющий в ней роль – не ту, что приписывается. Внутри Системы РФ сложился эффективный аппарат применения Путина. Это важный, незаменимый блок делегирования суверенитета РФ. Сам Путин – один из управляющих модулем «Путина», он реален и опасен тому, кто забудет о его существовании. Но реальные держатели власти не сфокусированы на его личности. Они лишь оглядываются на него, оценивая риск своего саботажа и масштабы все еще доступных от президента благ. Но Путин не в фокусе их внимания. Им незачем «понимать Путина», чтоб знать, как обращаться с его Системой: она не он.

Путинское лидерство дискурса в 2000-е, оскудение 2010-х

Путинизм завоевывал страну дискурсивно. С осени 1999-го власть из косноязычной стала вдруг разговорчивой и оживленной и перешла на просторечный разговор со страной о реальных бедствиях. Этого давно ждали. В политическом языке лидерство Путина обозначилось раньше всего: на речевом поле вся оппозиция – и либеральная, и внутриаппаратная – проиграла ему сразу. Проиграла демократическим «канцеляритом», старосоветской риторикой и реформистским бесчувствием. Сегодня сохранять былую эмоциональность дискурса Путин не может и компенсирует это, исключая равноправный диалог. Теперь его речь звучит в одиночестве, не сравниваемая на слух. Зато он обрел уверенность звукорежиссера с пальцем на выключателе микрофонов в зале. За него теперь задушевно говорит пресс-секретарь.

Путин и «домысливающие за Путина» как функция

Журналист С. Шелин верно заметил о пресс-секретаре Пескове, что того «по ошибке считают ретранслятором Путина, хотя он для этого недостаточно осведомлен»[32]. Характерная роль в этом режиме, не обязательно связанная с должностью пресс-секретаря. В 2000-е годы даже я, бывало, выполнял эту роль, не имея официальной должности. В чем ее суть?

В мгновенном придумывании самоочевидности там, где ее нет. Путин при этом укутан в ауру загадки, непрозрачного ядра Системы. Who is Mr. Putin? Душа Путина как ящик Шредингера, где обитает кот российской государственности – в равной вероятности ни жив, ни мертв. Но к тайному ящику прилагается говорливый девайс-рационализатор. Он превращает темное в самоочевидное задним числом – постфактум. И так, что все сказанное остается личной догадкой и назавтра может быть отвергнуто. «Песков иногда несет такую пургу!» (с) – сам Путин ответственности не несет.

Борьба за контроль над Путиным четвертого президентского срока. Кому и чем его сдерживать

В неврозе «ближнего круга» усиливается страх перед вопросом: чьим будет четвертый срок Путина? Те, кто продвигал Путина на четвертый срок, не уверены, что сработали на себя, а не на будущую враждебную коалицию. Как снитч в квиддиче, Путин рвется из рук, не становясь самостоятельным игроком. Победитель в игре «на Путина» рискует украсить собой путинский список потерь. Отсюда не вытекает, однако, что Путину легко освободиться от «ближнего круга» и ему диктовать. Он может еще устрашать, не обнадеживая никого в отдельности, – вот узкий коридор его свободы, возможно, последней.

В тесном клубе господ Двора об этом догадывается каждый. И проступает невидимая часть придворной повестки: кому и чем сдерживать Путина четвертого срока? Вопрос, который должен решаться сегодня. Для этого нужно установить над Путиным непрямой, но ощутимый для него контроль, рискуя превратить президента в борца за собственные права.

Система РФ как путинский «эпонимат»

Путин пророс в Систему, стал институтом. Но это не лидерство, а «эпонимат»: превращение имени человека в эпоним путинской России. Сведенный к паролю Кремля, Путин остывает, а Россия перестает быть эмоционально «путинской». Интрига уходит из рук Кремля, а Путин оказывается актором среди акторов. Его несменяемость надорвала баланс внутри его системы. Единолидерство, где губернаторам отводят роли пажей и снежинок при Путине, комично, как сценки из «Карнавальной ночи».

Путин – ложный показатель дьявольской продуманности. «Волна или частица»?

С 2000-го всему происходящему в России все чаще приписывают свойства дьявольской продуманности. С этим допущением всем удобнее. Оно устроило технологов «управляемой демократии», либеральную оппозицию и отчасти даже исследователей России (Александр Эткинд: «Деградация российской публичной сферы носит глубокий, ярко выраженный и продуманный характер»[33]). Спор, какова в этой продуманности роль лично Путина, сродни спору физиков: «Волна или частица?» Путин – важная составная часть Системы РФ, он определяет ее стиль даже бытовыми слабостями – нелюбовью к сложностям, обычаем все решать в кругу товарищей, ленью ума и т. п. Но Путин лишь гребень волны, именуемой Системой РФ.

Как все такие фигуры, Путин явился «вовремя», чтобы выступить брокером мировой перестройки. Персональный масштаб, не имея решающего значения, ограничивает его готовность принимать сложные решения. У Путина здесь трудности, что всем хорошо известно.

Блокиратор государственных функций Системы РФ и ее виртуальный заместитель Путин

В путинской России никогда не отвергались ее конституционные основания. Присяга этим святыням – частая тема президента и официальных политиков. Нет оснований этому не верить – самые злостные из деформаций в Системе обеспечиваются с помощью конституционных институтов.