Репортаж из морга - Мишель Сапане

В маленькой студии пол завален стикерами: «Жизнь есть страдание», «Смерть прекрасна», «Смерть – это готика», «Черный – это черный», «С меня хватит»… И прежде всего, провокационные надписи кровавыми буквами на двух стенах друг напротив друга: «Загадка: кто меня убил?» и «Меня убил Йасам».

Не следует бросать вызов следователям, даже когда вас уже вскрыли. Задетые этой провокацией, все снова берутся за работу. Полиция устанавливает, что погибший на самом деле играл в пейнтбол. Лекарства, которые нашли в траве, тоже были прописаны ему. Но если пистолет и лекарства принадлежали ему, то как быть с крысиным ядом, найденным там же? Токсиколог снова берет образцы и находит в крови следы «крысиной смерти».

Наш гот счел, что введет следователей в заблуждение, проглотив наркотики и яд, оставив рядом свой пейнтбольный пистолет и связав себя перед тем, как укрыться пленкой. Ему удалось покончить жизнь самоубийством. Но его загадку все равно разгадали.

Не играйте с экспертами.

Рутина часто приводит судмедэксперта к железной дороге. Самоубийство на путях – неустаревающая классика. И даже легендарные забастовки служащих Национальной компании французских железных дорог ничего не меняют. Каждый год более пятисот человек бросаются на французские рельсы с почти нулевым показателем выживаемости. Следует признать, что выдержать наезд 400-тонного Тэ-жэ-вэ, движущегося со скоростью 300 км/ч, или 600-тонного «Корала», несущегося на скорости 140 км/ч, дано не каждому. После такого столкновения обычно остается только собирать тело по кусочкам. Вот почему судебно-медицинского эксперта к железной дороге вызывают чаще, чем скорую помощь.

Поэтому я не удивляюсь, когда жандармерия сообщает мне об обнаружении безжизненного тела на железнодорожных путях на станции Лузиньян, примерно в двадцати километрах к юго-западу от Пуатье. Когда я прибываю на место происшествия, уже темно. Кассы здесь давно закрыли и заменили автоматическими билетными терминалами для пассажиров этой линии, ведущей в Ньор и Ла-Рошель. На стоянке, обычно в это время пустующей, аншлаг: стоят несколько автомобилей жандармерии и Национальной компании французских железных дорог – значит, дело необычное. Вслед за мной приезжает заместитель прокурора, что подтверждает мою догадку. Я очень вежливо приветствую магистрата, пока к нам приближается жандарм. Он будет нашим проводником.

– Место в шестистах метрах отсюда, нужно идти по путям. Дорога неудобная, смотрите, куда ставите ноги.

Мы по-военному бодро продвигаемся к цели – к месту, освещенному яркими прожекторами, где перемещаются крошечные фигурки.

– Следите за поездами, здесь очень опасно, – сообщает наш гид. – Услышите сигнал рожка – отходите в сторону, как можно дальше от рельсов.

Ради нас останавливать движение поездов никто не станет. Однако железнодорожники относятся к безопасности очень серьезно, и у них свои порядки. Они направили на место двух наблюдателей и ответственного за участок. Мужчины заняли позиции на рельсах выше и ниже места происшествия, готовые сообщить о прибытии поезда громким звуковым сигналом. На месте работает еще одна бригада железнодорожников. Они установили мощный прожектор, который освещает место происшествия, как будто на дворе день. Именно этот свет я вижу, приближаясь к месту обнаружения тела после непродолжительной прогулки. Отличная организация, молодцы железнодорожники.

Едва добравшись до путей, мы сразу встречаемся с поездом: сначала небольшой огонек мерцает на рельсах вдалеке, потом он приближается на полной скорости. Гудок рожка.

Внезапно появляется электровоз, а за ним – множество вагонов, но мы даже не слышим их. Поезд проносится, обдавая нас потоком воздуха, который может сбить с ног, если оказаться слишком близко к путям. Это длится всего несколько секунд – и вот товарняк уже далеко. Удивительный опыт, теперь я лучше понимаю рекомендации жандарма. И с этого момента с еще большим уважением смотрю на мужчин в оранжевых жилетах, суетящихся возле путей.

На месте много людей. Участок занимает несколько десятков метров насыпи, зону ниже путей между двумя небольшими сооружениями, в которых размещается техника, – постами, как говорят железнодорожники. Жандармы в форме и агенты железнодорожной компании работают вокруг участка, отмеченного классической желто-черной лентой. Внутри зарезервированной зоны криминалисты в белом облачении – капюшонах, масках, бахилах и перчатках – ищут и собирают улики.

Ничего больше заметить я не успеваю, потому что снова звучит сигнал. Очарованный, я слежу за двумя маленькими желтыми огоньками вдали, которые постепенно растут, не производя ни малейшего шума. Сотрудник железных дорог, отвечающий за весь регион и прибывший на место, лично объясняет мне.

И действительно, состав снова приближается в полной тишине. Затем через несколько секунд шум и поезд оказываются рядом с нами, чтобы немедленно исчезнуть на полной скорости в ночи, оставляя за собой образы пассажиров, не успевших нас разглядеть. Тревогу сняли, все продолжают работу, а я расспрашиваю старшего следователя, который подходит ко мне. Это мой старый знакомый из следовательской бригады Пуатье.

– Добрый вечер, доктор. Я вкратце обрисую ситуацию. Ближе к вечеру, в 17:21 нам позвонил пассажир из поезда «Пуатье – Ла-Рошель». С мобильного. Он сообщил, что у путей лежит тело. Мы направили патруль, который осмотрел место и подтвердил сообщение. Насколько можно судить, это не железнодорожное происшествие. Одевайтесь, я покажу.

Бригада криминалистов жандармерии любезно предоставила мне все необходимое, потому что я выезжал из дома и, чтобы прибыть быстрее, не заехал в университетский центр и не взял собственную экипировку. Пока я одеваюсь, ко мне подходит мужчина в штатском. Застенчивый.

– Добрый вечер, вы судмедэксперт?

– Да, чем могу помочь?

– Я дежурный врач, меня вызвали для констатации смерти. Вы не возражаете, если я ненадолго задержусь посмотреть, как вы работаете?

– Нет проблем, дорогой коллега, я вам все объясню. Но это может занять много времени, а вы не совсем экипированы. Будет холодно.

Бедняга и в самом деле уже дрожит в своем городском пальто. Он покинет нас задолго до вывоза тела, сломленный постоянно понижающейся температурой.

Вновь слышно сигнал тревоги, все отходят к забору. Из темноты показывается пассажирский поезд. Рядом со мной сотрудник железных дорог машинально смотрит на часы.

– Это поезд, который отходит в 20:47 из Ла-Рошели. По расписанию идет, – шепчет мой сосед.

Наконец готовый, в маске, перчатках, капюшоне и ботинках, я могу сопровождать на место происшествия старшего следователя, тоже в полном облачении. Мы проходим по размеченной траектории. На земле стоят желтые пластиковые таблички с большими черными цифрами, отмечая улики.