Беглецы - Мишель Пейвер

Сердце Теламона забилось быстрее. Увидеть дельфина – добрый знак. Только бы Гилас оказался жив!

Вдалеке Теламон заметил над водой изгиб дельфиньей спины. Животное плыло вдоль берега на север. На секунду Теламону пришла в голову мысль: что, если священное существо послано к нему, чтобы указать путь к Гиласу?

Подбежали двое воинов с копьями наготове.

– Что там за плавник? Акула?

– Нет, дельфин, – покачал головой Теламон.

Воины опустили копья. Один потер ладонью лицо.

– Повезло, что метнуть не успели, – пробормотал он.

– Да уж, повезло, – холодно заметил сын вождя.

Дождался, когда эти двое вернутся к остальным, и снова уставился на волны. Дельфин уплыл. Непрерывная морская гладь похожа на лист чеканной бронзы.

Теламона накрыло беспросветное отчаяние. Он закрыл лицо руками. За что ни возьмись, все идет наперекосяк. А как поправить дело – непонятно. Обещал Гиласу найти Исси, но не сдержал слова. Стоило представить, как девочка бродит в Горах совсем одна, и Теламона зло на себя брало. Мог бы и получше искать! Подвел Исси, подвел Гиласа. Вдобавок разгневал и разочаровал отца и обманул дядю. Вот и все успехи.

Но разве у Теламона есть выбор? Надо как-то втолковать Кратосу, что он ошибается. Ну не мог Гилас украсть кинжал! Оракул говорила о другом Чужаке.

«А может, это уже не важно», – мрачно подумал Теламон. Возможно, случилось худшее: Гиласа нет в живых.

Перед глазами снова и снова встает одна и та же картина: когда плыли из Ликонии, кормчий заметил на воде обломки весельной лодки. Воины взяли с собой местного рыбака. Тот пригляделся и узнал брус с кольцевыми кранцами. Потом заметил акулу, плывшую вровень с кораблем Воронов, и загоготал: «Видно, воришку акула сожрала! Поделом!»

Теламон вообразил случившееся во всех подробностях, будто нападение хищницы произошло у него на глазах. Вот она бросается на его друга, Море окрашивается алым, Гилас бьется в чудовищных челюстях.

Сын вождя поспешно перегнулся через борт. Его рвало, пока желудок не опустел. Воины решили, что мальчишку одолела морская болезнь. Но дядя окинул племянника долгим взглядом, будто подозревал, что причина недомогания в другом.

– Он жив, – произнес голос за спиной у Теламона.

Голос тихий, но такой ледяной, что дрожь пробирает.

Бронзовые доспехи Кратос снял, но сразу видно – дядя не простой воин. Даже безоружный, он нагоняет страх на всех вокруг. Грудь и черная кожаная юбка измазаны сажей, глаза красные – долго глядел на угли костра, высматривая знаки. Лицо, как всегда, непроницаемое.

– Ч-что ты сказал? – прозаикался Теламон.

– Чужак жив, – пояснил Кратос. – Так говорит пепел. Мальчишка здесь, на острове.

Теламон нервно сглотнул.

– Но… даже если он правда здесь… он тут ни при чем… кинжал украл кто-то другой…

– Это я от тебя уже слышал.

– Мальчишка – простой пастух! Да он про кинжал Короносов слыхом не слыхивал!

Теламон осекся. Слишком яро заступаться за Гиласа опасно.

Дядя молчал. Неловкая пауза все затягивалась. Чтобы хоть как-то нарушить тягостное молчание, Теламон рассказал Кратосу про дельфина.

– Может быть, это хорошее предзнаменование, – предположил Теламон.

– Может быть, – кивнул Кратос. – А может быть, жертвоприношение наконец принесло плоды, и скоро мы получим заслуженную награду.

– Хорошо бы, – покривил душой Теламон.

Дядя ответил оскалом, отдаленно напоминавшим улыбку.

До чего же Кратос похож на Тестора! Смотришь на обоих – будто в глазах двоится. Те же высокие скулы, колючая черная борода. Только в душе у Кратоса ни проблеска доброты: видно, вся выгорела.

«Родня есть родня, – напомнил себе Теламон. – Дядю нужно слушаться как отца».

Теламон знал: преданность семье – самое главное. Но что, если твой родственник хочет убить твоего лучшего друга?

– Поймаем обоих – и мальчишку, и девчонку, – проговорил Кратос, не сводя глаз с Теламона.

– Девчонку?

– Кефтийку. Дочку Верховной жрицы. – Губы дяди изогнулись в кривой ухмылке. – Твою невесту, между прочим.

– Ах да. Рыбак же сказал, что высадил ее здесь. Наверное, не солгал.

– Вряд ли он отважился бы лгать мне, – ответил Кратос, сделав ударение на последнем слове.

У Теламона сердце ушло в пятки. Конечно, никто не осмелится лгать Кратосу. Никто, кроме родного племянника.

Пока ему везло. Хотя отец и Кратос – братья, теплых чувств друг к другу не испытывают. Тестор не сказал Кратосу, что Теламон дружит с Чужаком и даже помог беглецу скрыться.

Но теперь, наблюдая за дядей, мальчик очень сомневался, что в случае разоблачения кровное родство его спасет. Достаточно одного взгляда на суровую линию рта, и все становится ясно.

– Пойду с воинами на юг, – объявил Кратос. – Осмотрим берег, пока не стемнело. Ты с нами?

Теламон нервно облизнул губы:

– Нет. Посижу тут. Вдруг дельфин опять приплывет?

Он заставил себя не мигая смотреть дяде в глаза. Только бы Кратос не почуял подвох!

– Как хочешь, – кивнул дядя.

Кратос по-прежнему улыбался, но что-то подсказывало: на этот раз Теламон захотел не того, чего надо.

Как только дядя скрылся из вида, племянник зашагал на север. Времени мало: скоро стемнеет, да и в лагерь надо вернуться раньше Кратоса. Но Теламон не может отделаться от ощущения, что дельфин показал ему дорогу к Гиласу. Даже если поход на разведку ничего не даст, это лучше, чем сидеть сложа руки, пока на его друга ведут охоту.

Мальчик перебрался через горный отрог. Из-за удушающей жары он обливался потом. Остановился перевести дух на склоне, поросшем сикоморами. Как раз подходящее убежище для Гиласа.

Приободрившись, Теламон стал спускаться. Под деревьями оказалось еще жарче. От стрекотания сверчков разболелась голова.

– Гилас! – шепотом позвал Теламон. – Ты здесь?

Отозвались только сверчки.

Теламон зашел подальше и попробовал еще раз:

– Гилас, это я, Теламон! Я пришел один! Я тебе помогу!

Бесполезно.

Сын вождя продрался через колючие заросли можжевельника и очутился на укромной поляне. Над чертополохом высотой в человеческий рост кружили бледные мотыльки.

Теламон заметил на земле след, похожий на отпечаток пятки. Опустился на колени, чтобы рассмотреть получше. Что это – след ноги или выемка, оставшаяся от камня? Гилас бы за секунду понял.

Мальчику стало невыносимо грустно. Как же он соскучился по другу! Сколько раз Теламон потихоньку сбегал из Лапитоса и карабкался на Гору, высматривая камень, у которого они обычно встречались! Бывало, Гилас устраивал на друга «засаду»: затаивался, потом с хохотом выскакивал из кустов и валил Теламона на землю. Они катались по траве, боролись…