Только ты - Янина Логвин

– Чудак! Это несерьезно! И потом, даже у легендарных личностей есть чувство меры! В конце концов, взгляни на часы, на экспресс опоздаем!

– Только не у меня! Бррр… Как же я не люблю все эти меры и условности. Ну, давай, Стейси-Белль, иди сюда! Скажи объективу «чиииз», тебе со мной не справиться! Вот увидишь, будешь потом смотреть и с тоской вспоминать наше общее прошлое!

Арно строит рожицу и обнимает меня за плечи. На самом деле это не глупо и не серьезно, а очень даже весело – привычно дурачиться вместе, поэтому, глядя, как мой друг делает селфи с нами и с собой любимым на фоне фонтана Версальского дворца, я хохочу. Жаль, что это лето подходит к концу, я действительно буду по нему скучать.

– Как есть чудак! – улыбаются Марсела с Фабьеном, наблюдая за нами. Они держаться за руки и переглядываются. Их парочке всего три дня, и они мило смущаются, когда Арно фотографирует их на мой гаджет. Снова снимает всех нас крупным планом. Отвечает запоздало:

– Подумаешь, экспресс! Это же Иль-де-Франс, детка! Лучшее наземно-подземное сообщение в Европе! Доберемся! А фонтаны через пять минут отключат, и ку-ку! Когда еще соберемся вместе! – легко отмахивается от купленных нами, лежащих в сумках, билетов до Парижа.

Мы все вздыхаем и переглядывается. Характер у Арно Бонне легкий и заводной, хотя душа склонна к меланхолии, и он часто обижается. Ни у кого из нас нет желания с ним спорить, тем более что расставаться действительно не хочется.

Вообще-то Арно классический танцор, красивый голубоглазый блондин из той серии типов, кто отпускает волосы до плеч, сводя девчонок с ума. За последний год, что мы не виделись, у него появился хвост и твердое убеждение, что на прекрасных дам его новая прическа действует убийственно. Особенно когда он на сцене танцует партию Париса или в маленьком парижском театре «Физика движения» современный постмодерн. Я знаю, что Бонне изумителен в танце, но мне он нравится просто так. Он осветляет пряди и красит ресницы черной краской, но я об этом никому не скажу – за два месяца проживания в одной квартире мы много чего узнали друг о друге. Правда, я о нем куда больше – Арно совершенно не умеет хранить секреты и часто сам способен ошеломить откровенностью. Да, по части доверия и душевного обнажения – мы разные, а в остальном… Из нас получились неплохие соседи и, хочется верить, друзья.

Мы познакомились на сайте Версальской летней школы архитекторов, когда вместе искали партнера на съем квартиры. Я еще не очень хорошо знала французский, плохо ориентировалась на местности и при переписке приняла его за девушку, а после отступать было поздно. Мы встретились, увидели друг друга, осмотрели жилье и решили попробовать. Сырные гренки, что заботливо оставила для нас хозяйка квартиры, мадам Симон, на крохотной кухне двухкомнатного таунхауса, понравились нам двоим, закрепив договор.

Арно оказался из семьи инженеров и архитекторов. Его отец все еще был против увлечения сына танцами (хотя, признавая за последним талант, исправно оплачивал обучение), поэтому летнее время мой друг посвящал отцовской мечте и известной школе, так же, как я. Второе лето мы провели вместе, изучая один курс дизайна, стажируясь в одном архитектурном ателье, выполняя и защищая один общий проект на двоих, и не заметили, как летняя практика подошла к концу. А значит, пришло время прощаться и возвращаться домой.

– Домой, Стейси-Белль! Домой! К черту архитектуру! К черту лекции и преподавателей! Да здравствуют пенные вечеринки в Ницце! У меня будет целых две недели, чтобы по-человечески оттянуться! Хотя по тебе, малышка, я буду скучать! Ты ведь ждешь возвращения домой, правда? – живо интересуется друг, и я спешу ему улыбнуться.

– Правда.

В моем случае не совсем домой, но я стараюсь об этом не думать. Пора взрослеть, Настя. Определенно, пора.

А после – ключи в почтовый ящик, и прощай, Версаль!

Все мои вещи вместились в рюкзак и сумку, что послушно катится за мной по перрону станции «Versailles Rive Gauche». Парни помогают нам с Марселой войти в экспресс и пробивают билеты до вокзала Монпарнас.

– Обещай, что заедешь к нам пообедать! – требует непоседливый Арно, едва мы все располагаемся в креслах, а поезд разгоняется. – Моя бедная маман все еще надеется, что ее сын одумается и превратится в доброго отца семейства – она будет счастлива увидеть рядом со мной девушку.

Месяц назад у него случилась большая трагедия – Арно бросил друг, уехав с танцевальным шоу в Лондон, и он отчаянно требует моего внимания. Как-то он признался, что до встречи с Леоном встречался как с парнями, так и с девушками, но большое чувство помогло ему определиться. Он сказал о своей любви запросто, однажды за ужином разгрызая крылышко индейки, и я потом долго пыталась переварить услышанное. А когда устала, то просто махнула рукой. В том, что он «не такой как все» – Арно признался сразу, в первый день нашего знакомства, и это не помешало нам стать добрыми соседями и друзьями. В конце концов, я не собиралась копошиться в его личной жизни.

– На-азтья, ну, по-жа-алуйста, – коверкает Арно русский язык, хлопая угольно-черными ресницами, заглядывая в глаза, и я киваю. До посадки на самолет у меня есть в запасе несколько свободных часов, Париж мы с Марселой давно исколесили в воскресных поездках… почему бы и не познакомиться поближе с добрым семейством Бонне? Тем более что я о них давно наслышана.

– Но обещай, что представишь меня только как подругу и соседку! Никаких отношений и пыли в глаза родителям, они не заслужили!

– Только друзья, Стейси-Белль, обещаю!

Марсела с Фабьеном целуются, и парень украдкой смотрит на меня. Я тут же отворачиваюсь к окну, делая вид, что не замечаю его взглядов, но рука Арно уже обнимает плечи, а ехидный шепот ударяет в ухо:

– Не завидуй, детка. Сама виновата. Если бы ты позволила, этот мучачо, что сейчас мнет Марселу, мог достаться тебе. Он хотел, я знаю.

Я тоже знаю, но в который раз равнодушно отвечаю, предпочитая, чтобы меня обнимал Арно, а не кто-либо другой. Хотя и другу я никогда не позволяю ничего лишнего.

– Зато я не хотела. Перестань, Арно! – снова смеюсь, когда Бонне, шутя, кусает меня за ухо и делает снимок. Еще один, и еще! Повторяет довольно, запуская пальцы в мои волосы:

– Все-таки я люблю тебя, крошка Белль, и буду скучать. Не хочу, чтобы тебя увидел Леон, и вместе с тем хочу. Я ужасный мазохист, ты знала?

Ясно. Я грустно вздыхаю. Он выставит наши фото в «Инстаграм» и на «Фейсбуке», в надежде вызвать ревность у бывшего друга. Он обещал мне, но не удержится.

– Это не поможет, Арно, – намекаю, что поняла его расчет. – Не сделает тебя счастливее.

– Знаю.

– Тогда зачем?

– А если для меня? Разве я не стою твоей памяти, а ты моей?

В моем телефоне вся память забита голубоглазым блондином Бонне и нашей совместной жизнью в маленьком таунхаусе. Рабочими моментами в архитектурном ателье, проектом и чертежами, так что здесь он лукавит. Но я решаю, что еще один снимок ничего не изменит.