Желание джентльмена - Кэролайн Линден

– Но если да, что вы сможете сделать?

– Некто гарантировал мне неприкосновенность брата, – вздохнув, ответил Маркус. – Но это обещание будет иметь силу, только если я докопаюсь до истины.

– И все же почему вы взялись за это дело? – удивилась Ханна. – Поручили бы лучше это полиции или тайному сыску…

Маркус жестом заставил ее замолчать.

– Поддельные купюры вращаются в среде самых высокопоставленных членов общества, полиции никогда не распутать этот клубок незаметно. Я сам попросил поручить это мне: Дэвид мой брат, и лучше уж я буду действовать, чем сидеть сложа руки и наблюдать, как другие вершат его судьбу. – Он плотно задвинул щеколду. – Понаблюдайте за Лили. Следите за ней и докладывайте мне обо всем, что покажется вам странным. Возможно, это не будет иметь никакого отношения к делу, но я хочу знать, что она делает.

– Разумеется. – Ханна кивнула.

Герцог снова окинул кабинет внимательным взглядом.

– И все-таки здесь чего-то не хватает… – задумчиво проговорил он. – Чего-то важного. Все, что я узнал, никак не связано с моими подозрениями, отсутствует центральное звено.

Он еще раз вздохнул и обернулся к Ханне:

– Нам пора.

Ханна кивнула и вышла из кабинета. По дороге в комнату она попыталась припомнить, не замечала ли чего за Лили раньше. Может, Лили чем-то выдала себя? Вряд ли – девушка говорила мало, а Ханна вызывала ее, лишь когда не могла обойтись без ее помощи. Может, ей стоит прибегать к услугам Лили почаще; тогда служанка привыкнет к ней и может невзначай обронить ценные сведения. Только так можно помочь герцогу.

Погрузившись в раздумья, Ханна следовала за герцогом, замирая всякий раз, когда он останавливался.

Внезапно это случилось снова, и Ханна, оглядевшись, обнаружила, что находится в его гардеробной.

– О, простите, – пробормотала она и покраснела.

Герцог не двигался и смотрел на нее неуловимым мрачноватым взглядом, как тогда, в коридоре, прежде чем наклонился и поцеловал ее. Вспомнив свои недавние ощущения, Ханна задрожала: теперь рядом есть кровать, и не одна! Она уже изголодалась по его поцелуям, по крепким объятиям, по жадным прикосновениям его рук, и теперь у нее пылало не только лицо.

Герцог отвернулся первым.

– Доброй ночи, – спокойно сказал он. – Спасибо, что согласились присмотреть за Лили.

– Да, – неловко пробормотала Ханна. – Доброй ночи.

Пока она шла к двери в свою комнату, ни разу не обернувшись, герцог снова не сводил с нее глаз, а когда за ней защелкнулась задвижка, крепко зажмурил глаза. Спасен! Да уж, ночь и впрямь выдалась доброй: неожиданное зрелище и любовные муки, а затем столь же неожиданный финал. Такое вряд ли скоро позабудется.

Плюх.

Плюх-плюх.

Наморщив нос, Ханна бросила еще один камушек, и по водной глади пруда разбежались круги. Эксетер-Хаус окружал громадный сад, посреди которого легко можно было позабыть, что ты находишься в таком огромном городе, как Лондон. Этот пруд они обнаружили вместе с Молли, которая любила наблюдать за лягушками. В отличие от вылизанной террасы и ухоженного сада у самого дома эту маленькую долину полностью предоставили природе. Стоя по колено в зеленоватой воде, Молли здесь ловила головастиков и запихивала их в бутылку, а Ханна бросала камушки в пруд и размышляла.

Прошла неделя, как герцог ее поцеловал, но с тех пор ничего не изменилось. Каждый вечер он ужинал в кругу семьи, а после сидел с ними в гостиной. Он стал разговорчивее, улыбчивее и даже начал смеяться вслух. Розалинду и Селию это ничуть не удивляло, и, в конце концов, Ханна решила, что он обычно так себя и ведет с родственниками. Вот только она здесь посторонняя…

Впрочем, посторонняя ли? Ханна больше не чувствовала себя чужой, перестала подпрыгивать от неожиданности, когда невесть откуда появившиеся слуги распахивали перед ней дверь, перестала волноваться, что, сделав что-то не так, унизит себя, и даже не вздрагивала, когда к ней обращались «ваша светлость». К тому же Маркус с каждым днем нравился ей все больше.

Ханна снова швырнула камушек, он два раза подпрыгнул на воде и утонул. Да, видно, она подрастеряла мастерство, а ведь в Миддлборо могла кинуть камушек так, что он подпрыгивал раз пять-шесть. Впрочем, для герцогини и один прыжок – многовато, вот только она не настоящая герцогиня.

Плюх-плюх.

Пусть даже герцог рядит ее в жемчуга и таскает по балам.

Плюх-плюх-плюх.

Пусть гоняет с ней на кухне чаи, а потом целует ее до потери сознания.

Плюх-плюх-плюх.

Пусть даже всякий раз, называя ее по имени, герцог смотрит на нее так, будто не прочь поцеловать.

Плюх.

Зашвырнув пригоршню оставшихся камушков в пруд, Ханна повалилась в высокую траву. Она уже ничего не соображала. Почему она никак не уедет? Из-за денежного вознаграждения, обещанного Маркусом? Или она привязалась к Розалинде и Селии? А может, ей просто здесь нравится? Конечно, после кружев и, шелка ей нелегко будет надеть шерстяное платье, но Ханна рассчитывала забрать шелковые платья с собой, чтобы время от времени себя баловать, если захочется. Они с Молли будут обеспечены и свободны, и хотя ей будет не хватать Розалинды и Селии, со временем она привыкнет. Что касается Маркуса… Ханна вздохнула, подтянула к себе колени и уткнулась в них подбородком. Блестевшие на воде солнечные блики резали глаза, и она зажмурилась.

Нужно уметь управлять своими чувствами. Оттого, что она еще раз его поцелует, она не станет его законной супругой. Пусть даже герцог ее соблазнит – ответных чувств в нем от этого не возникнет. Не хватало им еще уверовать в ложь, которую они сами же и придумали.

– Мама, подержи головастиков! – Перед лицом Ханны возникла мокрая бутылка с зеленоватой водой, в которой плавали новорожденные лягушата, и Ханна, поморщившись, взяла бутылку. Хорошо все-таки, что она не герцогиня, ибо ей никогда не воспитать дочь как настоящую леди. Молли, как и ее двоюродным братьям, безумно нравились ползучие насекомые и мокрые земноводные.

– Мамочка, сплети мне венок из ромашек!

Молли уронила Ханне на колени пригоршню помятых цветов.

– Попытаюсь, дорогая, но это не просто, ведь у них сломаны стебельки…

Девочка оттопырила нижнюю губу. Время было послеобеденное, и ей не мешало вздремнуть.

– Пытайся, – потребовала она, и Ханна вскинула брови.

– Пожалуйста, мамочка! – тут же прибавила Молли, лучезарно улыбнувшись. – А я принесу тебе новых цветов.

Ханна невольно улыбнулась, и девочка убежала собирать цветы. Пальцы Ханны словно сами по себе стали сплетать пожухлые стебельки, из которых вскоре вышел небольшой венок из ромашек. Молли утыкала ей голову лютиками, а на себя гордо нацепила венок из ромашек.