Венера и воин - Сьюзен Гастингс

Никто не заботился о ней. Только сейчас она заметила, что к этой стене прикованы и другие пленники: мужчины, молодые женщины и дети. Девушка глубоко вздохнула. Теперь она знала, откуда шел странный запах, который она почувствовала вначале. Неподалеку была расположена полковая кухня. В огромном котле варили мясо.

В животе у Зигрун заурчало.

Несчастной стало дурно. Она пленница, находится в лагере врагов, ей не надо больше есть, она убьет себя. Немедленно, такой позор свободная германка не переживет. Свобода для нее дороже всего. Если ее отнимут, то исходом может быть только смерть. Это единственный путь избежать позора. Единственный путь.

Зигрун села. Голова у нее все еще болела, но она заставила себя не думать о боли. Бедой было то, что она не могла не думать о позоре, навлеченном на нее римлянами: они отняли у нее свободу.

Зигрун огляделась. Как она может покончить со своей жизнью, чем? Ноги у нее в железе, руки тоже, на шее железный ошейник. Тяжелые цепи тянули ее к земле.

Она едва могла двигаться. Девушка лежала на грязной соломе, которую насыпали у стены. Никакого оружия, никакого ножа, никакого прута – ничего, что она могла бы использовать, чтобы покончить со своей жизнью.

К ней наклонился римский солдат. Он протянул ей миску с супом. Соблазнительный запах достиг ноздрей Зигрун, и тотчас пустой желудок заявил о себе. Девушка посмотрела в лицо солдату, он улыбался. Этот мужчина улыбался, потому что она была пленницей. Сильным движением своих скованных рук она выбила у римлянина миску из ладоней. Горячий суп брызнул на его голые колени. Выражение лица у него мгновенно изменилось.

– Ты, мерзкая дрянь! – выругался он и сильно ударил Зигрун ладонью по лицу. Голова ее стукнулась о каменную стену, и девушка потеряла сознание. Когда она открыла глаза, солдата уже не было.

Сомнений нет, римляне будут ее унижать и мучить, когда вернутся. Она должна избежать этого. Но как? Ее взгляд упал на разорванную одежду, внезапно она улыбнулась. Один указал ей путь.

С большим усилием она разорвала свою юбку и рубашку, которая и так уже была порвана на узкие полосы, связала их вместе, чтобы получилась крепкая веревка. Веревку она обмотала вокруг шеи, запихнув ее под ошейник, скрестила оба конца и сильно потянула.

– Норны, прядущие судьбу, зачем вы сделали это со мной? – тихо спросила Зигрун, пока снова приподнималась. – Ты, гневный бог, почему ты отказал мне в своей помощи? Нет, это ваша воля, что я меняю жизнь на свободу. Пусть так и будет, вы, мудрые женщины, я пойду в Валгаллу.[2]

С этими словами Зигрун еще крепче затянула концы веревки и сделала сильный рывок. Она почувствовала ужасное давление в голове, легкие, казалось, разорвались и режущая боль в шее почти лишила ее сознания. Девушка потянула еще сильнее, как вдруг ее схватили за руки.

На нее накинулся римский офицер и схватил за локти. Он что-то крикнул, и другие солдаты поспешили к нему на помощь. Зигрун почувствовала сильные удары по лицу, которые снова привели ее в сознание. Она растерянно открыла глаза.

– Вы видели? Она хотела от нас ускользнуть. За этими варварами нужен глаз да глаз. Они охотнее выбирают смерть. Вы знаете, сколько эта голубка принесет на рынке? Только посмотрите на светлые волосы и на длинные белые ноги.

Центурион снова выпрямился.

– Часового сюда!.. Смотри за ней, чтобы она снова ничего не сделала с собой, и сорви у нее с тела эти тряпки, чтобы она не начала все сначала.

Он отвернулся и оставил отчаявшуюся Зигрун вместе с ее охранником. Тот недоверчиво присел на корточки перед ней, однако не очень близко. Никогда не знаешь, что придет в голову этим дикарям.

Свет луны падал на озеро. Лежавшие вокруг горы отражались в кристально чистой воде. Там, где берег образовывал небольшой выступ, над блестящей поверхностью воды согнулось дерево. Под ним сидели на корточках множество мужчин, рядом с ними лежали копья, щиты и мечи. Тлеющий огонь отбрасывал призрачный свет на собравшихся. Это был тинг кимберов.

Поднялся один из могучих воинов и посмотрел на собратьев.

– Мы ушли с нашей старой родины, потому что нам недоставало земли для нас и наших детей, не хватало плодородной почвы, не было просторных пастбищ для наших стад. Прорицательницы бросили жребий, они вслушивались в ржание священных скакунов, толковали журчание ручьев. Мы принесли жертвы богам. Боги были с нами, они вели нас. Теперь мы сидим здесь, между этими голыми скалами, пашем землю и ждем урожая, который Нертус не приносит нам. Потому что мы еще не добрались до цели нашего путешествия. Это не та теплая и солнечная южная страна, которую видели мудрые женщины. Не будем бездеятельными, не будем влачить жалкое существование и голодать. Отправимся дальше и найдем желанную страну.

Говоривший сел, и раздался многоголосый крик. Мужчины стучали рукоятками копий о щиты, громкий стук донесся до неба и почтил Донора.

Поднялся второй воин.

– Есть сведения, что на юге живут римляне, и есть сведения, что их пути простираются и сюда. Если отправимся дальше на юг, мы непременно столкнемся с ними, но мы голодны и слабы, для этой борьбы нам нужны силы. Многие воины уже пали в боях по дороге. Давайте, по меньшей мере, соберем урожай, чтобы иметь достаточно провианта для дальнейшего похода.

Неодобрительный ропот, сопровождавший его речь, перерос в возмущенный протест.

– Ты трус, ты не хочешь драться?

– Спрячься за печку и соси, как младенец, коровье молоко.

– Только послушайте, этот медлительный человек хочет уговорить нас подождать.

– Мы сидим в этих негостеприимных горах, в то время как юг ждет нас.

Поднялся молодой человек. Это был Хелфгурд. Одним движением руки он отбросил накидку, окутывавшую его тело. На нем были только льняные штаны, верхняя часть его тела была обнажена. Он указал на едва зажившие ужасные раны на своем плече.

– Это сделали римляне, – крикнул он.

Рокот голосов ответил ему.

– Они украли мою невесту. Они и дальше будут воровать наших девушек, а наших мужчин уводить в рабство. Мы должны бороться против них, мы должны защитить наши роды. Бойорикс, ты происходишь из моего племени, ты прежде вел нас. Веди нас сейчас, и мы отомстим, наша месть римлянам будет огромной. Снова раздались крики, и воины застучали о свои щиты. Тут поднялся Бойорикс, избранный князь и предводитель, мужественный сорвиголова и храбрый боец. Он был еще молод, всего на несколько лет старше Хелфгурда. Повелительным жестом он призвал к тишине.

– Римляне считают себя непобедимыми. Они дерзко сказали мне это прямо в лицо. Однако против кимберов у них нет шансов. У этих маленьких черных петухов с перьями на голове.