Убийство в доме викария - Агата Кристи

На некоторое время возникло всеобщее замешательство, а потоммисс Марпл сказала с упреком, но не сдержав ласковой улыбки: «Какая шалунья!»Она похлопала Гризельду по руке и наставительно заметила:

– Очень неразумно, моя душечка. Когда выдумываешь небылицы,люди непременно им верят. А это может вызвать осложнения.

В гостиной явно повеяло холодком. Две дамы встали и началипрощаться.

– Интересно, есть ли что-нибудь между Реддингом и ЛетициейПротеро, – сказала мисс Уэзерби. – Мне кажется это вполне вероятным.А как вам кажется, мисс Марпл?

Мисс Марпл призадумалась.

– Я бы этого не сказала. Только не Летиция. По-моему, тутзамешано совсем иное лицо.

– Но полковник Протеро считает...

– Я всегда замечала, что он человек недалекий, –сказала мисс Марпл. – Из тех упрямцев, которые если что заберут себе вголову, то нипочем от этого не отступятся. Помните Джо Бакнелла, прежнегохозяина «Голубого Кабана»? Сколько шуму было из-за того, что его дочка якобывстречалась с молодым Бейли. А на самом-то деле это была его жена, негодницаэтакая!

Говоря это, она смотрела прямо на Гризельду, и меня вдругохватило возмущение, с которым я не сумел совладать.

– Вам не кажется, мисс Марпл, – сказал я, – чтовсе мы слишком склонны злословить о ближних своих? Добродетель не мыслит злого,как вы знаете. Можно причинить неисчислимый вред, позволяя себе болтатьглупости и распускать злостные сплетни.

– Дорогой викарий, – ответила мисс Марпл, – вычеловек не от мира сего. Боюсь, что человеческая натура, за которой мнедовелось наблюдать столь долгое время, не так совершенна, как хотелось бы.Конечно, праздная болтовня – это дело грешное и недоброе, но ведь она так частооказывается правдой, не так ли?

Эта последняя, парфянская стрела попала в цель[9].

– Гадкая старая сплетница! – сказала Гризельда, кактолько за ней затворилась дверь.

Она скорчила гримаску вслед уходящим гостьям, взглянула наменя и рассмеялась.

– Лен, неужели ты и вправду думаешь, что у меня роман сЛоуренсом Реддингом?

– Что ты, милая, конечно, нет!

– Но ты же подумал, что мисс Марпл намекает на это. Иринулся меня защищать – это было великолепно! Ты был похож на разъяренноготигра!

Я на минуту почувствовал себя крайне смущенным. Служителюангликанской церкви отнюдь не подобает подавать повод к тому, чтобы егосравнивали с разъяренным тигром.

– Я почувствовал, что в этом случае просто обязан выразитьпротест, – ответил я. – Но, Гризельда, мне бы хотелось, чтобы ты всеже выбирала слова и думала, о чем говоришь.

– Это ты про историю с людоедами? – спросилаона. – Или про то, что Лоуренс рисует меня нагишом? Знали бы они, что онпишет меня в теплом плаще с высоченным меховым воротником – в таком одеянииможно с чистой совестью идти в гости к самому папе римскому: не видно никусочка грешной плоти! Честно говоря, все у нас так чисто, что просто дивудаешься. Лоуренс ни разу не попытался за мной поухаживать – никак не пойму, вчем тут дело.

– Он знал, что ты замужняя женщина, вот и...

– Лен, только не притворяйся, что ты только что вылез изНоева ковчега![10] Ты отлично знаешь, что очаровательнаямолодая женщина, у которой пожилой муженек, для молодого человека просто дарнебесный. Тут есть какая-то особая причина, а вовсе не недостатокпривлекательности – чего-чего, а этого мне не занимать.

– Но разве ты хочешь, чтобы он соблазнил тебя?

– Н-н-нет, – сказала она, помедлив чуть дольше, чем мнебы хотелось.

– Если он влюблен в Летицию Протеро...

– Мисс Марпл в это не верит.

– Мисс Марпл могла и ошибиться.

– Она всегда права. Такие закоренелые старые сплетницыникогда не ошибаются. – Гризельда на минуту умолкла, потом спросила,взглянув на меня искоса: – Ты мне веришь, правда? То есть что у нас с Лоуренсомничего нет?

– Моя милая Гризельда, – ответил я. – Верю, каксамому себе.

Моя жена подбежала и поцеловала меня.

– Если бы только ты не был таким простачком! Тебя же ничегоне стоит обвести вокруг пальца! Ты готов поверить всему, что бы я ни сказала.

– А как же иначе? Только, милая, постарайся следить за тем,что ты говоришь, не давай воли своему язычку. У этих дам нет ни малейшегочувства юмора, помни об этом, они все принимают всерьез.

– Я знаю, чего им не хватает, – сказалаГризельда. – Надо бы им самим обзавестись какими-нибудь грешками, тогда уних не останется времени вынюхивать повсюду чужие.

С этими словами она вышла из комнаты, а я взглянул на часы ибез промедления отправился с визитами, которые должен был нанести еще утром.

Вечерняя служба в среду, как всегда, собрала немногоприхожан, но когда я, разоблачившись в ризнице, вышел в опустевшую церковь, тоу одного из витражей приметил одинокую женскую фигуру. У нас замечательныестаринные цветные витражи в окнах, да и сам храм заслуживает того, чтобы нанего посмотреть. Заслышав мои шаги, женщина обернулась, и я узнал миссисЛестрэндж.

Мы оба молчали, пока я не сказал:

– Надеюсь, вам понравилась наша церковь.

– Я любовалась витражом, – ответила она.

Она говорила приятным, низким, хорошо поставленным голосом,четко произнося слова.

– Очень жаль, что я вчера не застала вашу жену, –добавила она.

Мы еще несколько минут поговорили о нашей церкви. Былоочевидно, что она человек высокой культуры, знакомый с историей церкви ицерковной архитектурой. Мы вместе вышли и пошли по дороге, которая проходиламимо ее коттеджа и вела к моему дому. Когда мы подошли к ее калитке, онаприветливо сказала:

– Не хотите ли зайти? Мне интересно, что вы скажете о том,как я все здесь устроила.

Я принял приглашение. Коттедж «Маленькая калитка»принадлежал раньше полковнику, служившему в Индии, и я поневоле почувствовалоблегчение, увидев, что медные столики и бирманские идолы исчезли. Теперь домикбыл обставлен просто, но с самым изысканным вкусом. В нем воцарился духгармонии и покоя.