Праздник, который всегда с тобой - Эрнест Хемингуэй

В те дни мне надо было понять так много, что я обрадовался,когда мы заговорили о другом. Сад был закрыт, и мне пришлось пройти вдольограды до улицы Вожирар и обогнуть его. Было грустно, что сад закрыт, а воротазаперты, и грустно оттого, что я иду вдоль ограды, а не через сад, торопясь ксебе домой на улицу Кардинала Лемуана. А ведь день начался так хорошо. Завтрамне придется много работать. Работа-лучшее лекарство от всех бед, я верил в этотогда и сейчас. Затем я решил, что мисс Стайн всего лишь хочет излечить меня отмолодости и от любви к жене. Так что, когда я пришел домой на улицу КардиналаЛемуана и рассказал жене о приобретенных познаниях, мне уже не было грустно. Аночью мы вернулись к тем радостям, которые знали раньше, и к тем, которыепознали недавно в горах.

Скоро у меня вошло в привычку заходить по вечерам на улицуФлерюс, 27, ради тепла, картин и разговоров. Мисс Стайн часто бывала одна и всегдавстречала меня очень радушно и долгое время питала ко мне симпатию. Когда явозвращался из поездок на разные политические конференции, или с БлижнегоВостока, или из Германии, куда я ездил по заданию канадской газеты и агентств,для которых писал, она требовала, чтобы я рассказывал ей обо всех сметныхпроисшествиях. В курьезах недостатка не было, и они ей нравились, как ирассказы, которые, по выражению немцев, отдают юмором висельника. Она хотелазнать только веселую сторону происходящих в мире событий, а не всю правду, невсе дурное.

Я был молод и не склонен к унынию, а ведь даже в самыеплохие времена случаются нелепые и забавные вещи, и мисс Стайн любила слушатьименно о них. А об остальном я не говорил, об остальном я писал для себя. Нокогда я заходил на улицу Флерюс не после поездок, а после работы, я иногдапытался завести с мисс Стайн разговор о книгах. После работы мне необходимобыло читать. Потому что, если все время думать о работе, можно утратить к нейинтерес еще до того, как сядешь на другой день за стол. Необходимо получитьфизическую нагрузку, устать телом, и особенно хорошо предаваться любви слюбимой женщиной. Это лучше всего. Но потом, когда приходит опустошенность,нужно читать, чтобы не думать и не тревожиться о работе до тех пор, пока неприступить к ней снова. Я уже научился никогда не опустошать до дна кладезьтворческой мысли и всегда прекращал писать, когда на донышке еще что-тооставалось, чтобы за ночь питающие его источники успели вновь его наполнить.

Иногда, чтобы после работы не думать, о чем я пишу, я читалкниги писателей, известных в те годы, например Олдоса Хаксли, Д. Г. Лоуренсаили любого из тех, чьи книги я мог достать в библиотеке Сильвии Бич или найти убукинистов на набережных.

— Хаксли-покойник, — сказала мисс Стайн. — Зачем вам читатькниги покойника? Неужели вы не видите, что он покойник? Нет, я этого не видел исказал, что его книги забавляют меня и позволяют не думать.

— Вы должны читать лишь то, что по-настоящему хорошо илиоткровенно никуда не годится.

— Я читал по-настоящему хорошие книги всю эту зиму и всюпрошлую зиму и буду читать их следующей зимой, а плохих книг я не люблю. — Нотогда для чего вы читаете эту чепуху? Это претенциозная чепуха, Хемингуэй.Написанная покойником.

— Я хочу знать, о чем пишут люди, — сказал я. — Это помогаетмне не писать то же самое.

— Кого еще вы читаете?

— Д. Г. Лоуренса, — ответил я. — У него есть несколько оченьхороших рассказов, особенно «Прусский офицер».

— Я пыталась читать его романы. Он невозможен. Жалок инелеп. И пишет, как больной.

— А мне понравились «Сыновья и любовники» и «Белый павлин»,— сказал я. — Последний, пожалуй, меньше. А вот «Влюбленных женщин» я дочитатьне мог.

— Если вы не хотите читать плохих книг, а хотите прочесть что-тоболее увлекательное и по-своему прекрасное, почитайте Мари Беллок Лаундс. Явпервые услышал это имя, и мисс Стайн дала мне почитать «Жильца» — изумительнуюповесть о Джеке Потрошителе-и еще один роман-об убийстве, происшедшем в некоемпредместье Парижа, напоминающем Энгиен-ле-Бэн. Обе книги были великолепны длячтения после работы, их герои были достаточно жизненны, а поступки и ужасывполне убедительны. Для чтения после работы лучшего и придумать нельзя, и япрочитал все ее книги, что мог достать, но ни одна не могла сравниться спервыми двумя, и пока не появились отличные книги Сименона, мне не удавалосьнайти ничего равного им для чтения в пустые дневные и ночные часы.

Думаю, что мисс Стайн понравились бы хорошие вещиСименона-первым, что я прочитал, было не то «L`Ecluse Numйro 1», не то «LaMaison du Canal»[5] — а впрочем, не уверен, потому что, когда я познакомился смисс Стайн, она не любила читать по-французски, хотя ей очень нравилосьговорить на этом языке. Первые две книги Сименона, которые я прочел, дала мнеДженет Флэннер. Она любила читать французские книги и читала Сименона, когда онбыл еще полицейским репортером.