Тень Лучезарного - Сергей Малицкий

– Не знаю, – ответил Игнис и посмотрел в сторону покинутого Ардууса. – Пока не знаю. Поспешим. Скоро начнет вечереть.

Они выбрались на перекресток уже в сумерках. У небольшой часовни сходились пять дорог. Одна из Ардууса, другая из Тимора и Бэдгалдингира, третья из Аббуту. Две дороги уходили на юг – одна в Кирум и Фиденту, другая в родной для Игниса Лапис. Принц спешился, ударил кулаком по граничному столбу Ардууса, что торчал недалеко от часовни, оглянулся:

– Остановимся здесь. Завтра пойдем по лаписскому тракту, свернем к Фиденте уже у реки.

На мгновение принц закрыл глаза и вспомнил, как почти семь лет назад он вместе с отцом и матерью, с братьями и сестрами, с королевской свитой двигался этой дорогой, приближался к разрешению собственной судьбы.

– Энки благословенный, – послышался голос Бриты.

Игнис повернул голову. Его спутницы стояли у камня, лежавшего возле начала одной из дорог. Из гранита торчали потемневшие от времени бронзовые рукояти, между ними, как будто выжженная в камне, вилась надпись – «Сор Сойга, дакит, благословение Энки, тысяча четыреста девяносто девять».

– Вот мы и свиделись, – прошептал Игнис и тут же поморщился, словно попытался разогнать накативший не только на древнюю равнину, но и на него морок. – В часовне как будто есть дрова и даже немного сена. Разводим костер. Надо растопить снег и напоить лошадей. Судя по отсутствию следов на дороге, пару недель на ней уж точно не было никого. Завтра к вечеру попробуем добраться до переправы. Надо поспешить, да и припасов у нас осталось немного.

Пробуждение оказалось ранним. Но не потому, что солнечные лучи разбудили путников, или мороз подобрался к ним, несмотря на тепло от костра и теплые одеяла, хотя неприятный сырой ветер и овевал лица. Накативший ужас заставил открыть глаза Бриту и Игниса. У столба стоял мурс. Лицо его белело бледным пятном, горло перехватывал алый, словно горсть болотной ягоды, шарф или платок. Все остальное – длинные волосы, провалы глаз, балахон – были черно. Преодолевая оцепенение, Игнис стиснул кулаки, попытался вспомнить заклинание отворота, но призрак уже поблекнул и исчез.

– Веп, – разомкнула губы Брита.

– Откуда ты знаешь его имя? – удивился Игнис.

– Мать научила меня, – ответила Брита. – Даку знают всех оставшихся после Лучезарного мурсов по именам. Я не каждого могла бы узнать, но Вепа не узнать сложно. У него кровь на груди. Видел?

– Разве это не платок? – не понял Игнис.

– Кровь, – уверенно проронила Брита. – Течет и не сворачивается. Поскольку Веп присматривает за Светлой Пустошью, а там этой крови пролито столько, что она не иссякнет никогда.

– Он мог вселиться в одного из нас? – спросил Игнис. – Чего он хотел?

– Не знаю, – отрезала Брита. – Вселиться вряд ли. В тебя так просто не вселишься, а я защищена амулетами. Да и так… научена разному. А Бибере плевать на мурсов. На нее и в самом деле не действует магия. К тому же Веп никогда ни в кого не вселялся. Я, во всяком случае, слышала, что он и в таком виде может держать в руке меч. Он один из самых сильных.

– Сколько их всего? – спросил Игнис.

– Около двух десятков, – ответила Брита. – Но вроде бы половина из них уже не здесь. Развоплощены. Я мало что могу сказать об этом.

– О чем? – зевнула, потягиваясь, Бибера.

– Мы видели мурса, – объяснил Игнис.

– Почему ж вы не разбудили меня? – обиделась Бибера.

– Потому что мы не в балагане, – ответила Брита. – Я думаю, нам нужно поспешить. Сегодня что-то должно случиться.

– Что именно? – не поняла Бибера.

– Что-то, – ответил Игнис, приглядываясь к низким и темным облакам. – Такое ощущение, что чаша полна и что-то вот-вот перехлестнет через край. Поспешим. Должен же быть край у этой черной равнины?

– Надеюсь, – кивнула Брита. – Кстати, ничего нет светлого в этой Светлой Пустоши.

– Зато ее зачинатель, говорят, исходил светом, – недовольно пробурчала Бибера. – Мы есть будем или нет? Если скоро Фидента, можно было бы и доесть все, что осталось.

…Перехлестнуло в полдень. В один миг равнина из черной стала светло-серой. Только что давила тьмой и вдруг поблекла, посветлела и даже как будто засверкала серебром. Отряд, который успел преодолеть половину пути до реки, остановился на выветренном плоскогорье. Игнис спрыгнул с лошади, ударом ноги проломил серую корку, увидел под ней все тот же снег, наклонился, растер пепел между пальцами, понюхал его, но не почувствовал запаха.

– Что скажешь? – посмотрел он на Биберу, которая последовала его примеру.

– Нет магии, – подала голос Брита. – Вы еще не поняли? Не знаю уж, что случилось в Ардуусе две недели назад, но мы все это время гнали лошадей словно по мутной воде. И вот магии нет. И ветер стих. Вот она – Светлая Пустошь…

– Точно, – выпрямилась, отряхнула колени Бибера. – Я, конечно, принюхалась за эти дни, но поначалу тленом воняло так, что тошнота стояла у горла. А теперь… запаха нет. Такое ощущение, что пеплу тысяча лет.

– Или полторы тысячи, – поправил ее Игнис, оглядываясь.

Небо над головой оставалось таким же серым, как равнина вокруг, разве только уже близкие, кажется, руку протяни, белоснежные пики Балтуту отыскивали где-то солнечные лучи, да чернота, что прежде окутывала весь горизонт, копилась только на западе у Бараггала. Теперь, когда не стало ни ветра, ни запаха, но и магия не застилала взгляд, не била в ноздри, не гудела в ушах, начал ощущаться легкий морозец. Слишком легкий для этих дней. Если что и баловало жителей истерзанной колдовством Анкиды в самом начале одна тысяча пятьсот шестого года от битвы при Бараггале, то это зима. Мягкой она пока выходила. Мягкой и беззащитной, как сама Анкида, середину которой теперь покрывала серая короста.

– Может быть, путь к Кируму теперь открыт? – посмотрел на Бриту Игнис, и в этот миг Бибера вдруг закричала:

– Какого демона?! На меня ведь не действует магия!

– Что там? – шагнул к племяннице короля Бэдгалдингира Игнис.

– Перстень твой… – блеснула слезами Бибера, сдирая украшение с пальца. – Горячий! Точно волдырь будет! Раскалился! Да что ж ты!..

Брошенный перстень зашипел в снегу, камень украшения засиял нестерпимым светом, затем померк и осыпался все тем же серым пеплом. Позеленевший от нагрева металл блеснул каплями расплава и утонул в грязи.

– Нити, – показала запястье Брита. – Их нет.

– Пока они с вами, Светлая Пустошь видит в вас своих слуг, – прикладывая к обожженному пальцу снег, вспомнила слова колдуна Бибера. – Что же выходит? Обманул нас старик?

– Сам обманулся, – пробормотал Игнис, возвращаясь к лошади. – Софус… Намтар… Кто он на самом деле? Не знаю… Может, оно и к лучшему. Это не магия обожгла тебя, Бибера.

– А что же тогда? – нахмурилась девушка.