Пылающая луна - Джо Уотсон

Вдруг…

Он осмотрел меня с ног до головы и обратно, и уголки его губ приподнялись в легкой кривой улыбке. Я кожей ощущала его взгляд, пока его глаза скользили по мне. И хоть и была одета, я в жизни себя настолько обнаженной не чувствовала. Я немедленно отвернулась, но даже спиной ощущала на себе взгляд его пытливых черных глаз.

И тут уж мое негодование просто вскипело. Блин, да какого хрена он на меня пялится? Я решила, что лучше всего будет дать ему немедленный отпор. Я возмущенно развернулась, посмотрела на него обвиняющим взглядом и, к своему удивлению, заговорила:

– В чем дело?

Он заулыбался шире, его глаза сверкнули, и он почему-то посмотрел на мои ноги. Проследив за его взглядом, я увидела еще две пары выпученных глазок. Они принадлежали двум пушистым розовым кроликам с огромными ушами.

Я в тапках!

Я вспыхнула от стыда. Затем я перевела взгляд на штаны и кофту. Я была не просто в тапках…

Я вообще сидела в самолете в пижаме!

Вы когда-нибудь пытались успокоиться, когда вам было настолько стыдно, что хотелось сквозь землю провалиться? Хотя в моем случае лучше было бы забраться в отделение для ручной клади в чью-нибудь сумку… Успокоиться, когда на вас смотрит несколько десятков пар изумленных глаз? Десятки губ изгибаются в ухмылке, а брови изумленно взлетают вверх? Вокруг даже начали шептаться.

– Тони, только посмотри, во что бедолага одета.

– Она, наверное, чокнутая.

– Больная, может.

– Вероятно, у нее шизофрения или еще что-то, так ее жаль.

Желать мне в этот момент приятного полета, что с излишним энтузиазмом сделала стюардесса, было бесполезно. Все равно что говорить пациенту в гинекологическом кресле: «Расслабьтесь, вы ничего не почувствуете».

Мне хотя бы удалось скинуть под сиденьем тапки. К сожалению, избавиться от яркой розовой, чуть не сверкающей пижамы с кексами на груди не представлялось возможным. Там была еще и надпись: «кекс – намек на секс».

Энни подарила мне ее на девичник. Как мы тогда ржали! Ха-ха-ха…

А теперь мне было не до смеха. Даже если хохотали все вокруг.

Но больше всего меня пугала неизбежная пробежка до туалета. Я и так уже терпела как могла, но с каждой секундой и с каждым прогоном тележки с напитками это становилось все сложнее. Я даже отказалась от бесплатного алкоголя. Но в итоге через семь часов полета я поняла, что мочевой пузырь все же вот-вот лопнет. Так что придется идти позориться.

Я посмотрела в сторону туалета – разумеется, он оказался дальше, чем если бы я сидела на крыле соседнего самолета. Рядов тридцать до заветной цели. Я вдохнула поглубже для смелости – может, не так уж будет и страшно? Я ведь только что прошла через самое позорное унижение; это по сравнению с ним – ерунда. Ну и что, что сотня незнакомцев увидит меня в пижаме? Ведь не такой уж это и кошмар?

Я встала, ноги подкашивались, во рту пересохло. Потихоньку пошла, решив всем улыбаться. Может, если мой вид будет излучать дружелюбие, ослепительно розовой пижамы они не заметят. Но, по-моему, от улыбки становилось только хуже.

Я все шла и шла; какая-то женщина прикрыла сыну рукой глаза, заметив, что он рассматривает картинку на моей пижаме. Еще одна прижала малыша к себе поближе… по-моему, она испугалась. Какой-то мужик тихонько мне мяукнул, а другой подмигнул. Еще через несколько рядов кучка девчонок-подростков навели на меня телефон на палке для селфи и щелкнули. Не слишком ли это? Я задрала голову повыше, чтобы сохранить лицо, но внутри была едва живая.

Какое же я испытала облегчение и счастье, когда наконец дошла до туалета! Я открыла дверцу и стремительно занырнула в кабинку.

Бац! Тыц!

Я на что-то налетела. Изо всех сил. Сориентировавшись, я поняла, что передо мной этот Гот – так я прозвала его в те несколько минут, когда сыпала про себя проклятьями после нашего разговора. Он потирал голову.

– Что случилось? – поинтересовалась я. Ему явно было больно.

– На меня только что девушка накинулась и ударила, вот что.

Я ахнула.

– Простите. Я не знала, что тут кто-то есть.

– Я сам виноват. Я пришел только руки помыть, так что дверь закрывать не стал. – когда он убрал руку, я увидела на лбу красный след от удара.

– Блин, не слабо! – мне стало ужасно стыдно.

– Ничего. Отомщу в самый неожиданный момент. – он хитро улыбнулся.

По спине пробежал холодок. Это он на что намекает? Что подкрадется, когда я усну, и долбанет по башке? Я осмотрела его с ног до головы. Скажи это любой другой человек, я бы решила, что он шутит, но в данном случае особой уверенности у меня не было.

Он, наверное, заметил мое беспокойство.

– Привет, – сказал он с нормальным южноафриканским акцентом, как и у меня, чем немало меня удивил. Я ждала какого-то более жуткого, вампирического звучания. – Мы как следует не познакомились. Я Дэмиан.

Вот! Это больше похоже на реальность. Есть же какой-то ужастик с сатанинским отродьем по имени Дэмиан? Это мне понятнее. Я прямо ждала, что он окажется Люцифером, Хавьером, Вельзевулом или еще кем-то в этом жутком роде.

– А я Лили, – сказала я строго. Меньше всего на свете хотелось с ним общаться. Особенно после того, как я заметила у него на запястье толстый кожаный браслет и на плече – татуху «Депеш Мод». Все мои подозрения на его счет подтвердились.

Он снова криво ухмыльнулся.

– Рад, так сказать, познакомиться, Лили!

И ушел. Я уставилась ему вслед, обдумывая случившееся.

Странный!

Реально странный.

Самый ненормальный человек, с кем мне доводилось встречаться.

В мочевом пузыре у меня уже бурлило, если такое возможно, и я запрыгнула в кабинку. Впервые в жизни я несказанно обрадовалась унитазу и испытала мгновенное облегчение. Но увидев себя в зеркало, я обнаружила чудовище – иначе не назовешь.

Я уставилась на свое отражение.

Чуть подняла голову, потом наклонила.

Повернулась в профиль… в надежде, что у этого привидения есть хоть какой-нибудь удачный ракурс.

Но его не было.

По лицу шли черные полоски туши, как у зебры, следы размазанной помады напоминали заразную сыпь, а на голове торчали такие космы, что в них легко могла бы поселиться стая чаек. Где-то сзади за волосы отчаянно цеплялась последняя жемчужная заколка.

Я отмотала туалетной бумаги и попыталась стереть этот ужас с лица. Он не поддавался, и я прокляла себя за выбор помады «Колор Стэй», обещавшей яркие губы для поцелуев на семьдесят два часа. Как минимум, это реально работало, в отличие от некоторых других вещей, на которые я купилась, поверив рекламе.