1. Сарисса. В Хризолитовом круге - Хелена Руэлли

— Сам отступи! Никто из вас даже тронуть её не сможет, потому что я этого не позволю! — и она повела в сторону Нелл рукой.

Сытое лицо Рыжего наливалось яростью.

— А ваша команда, — продолжала Эйлин. — Больше похожа на разбойников, уж больно дружно вы тут околачиваетесь, бездельники…

— Ты ответишь за это! — взревел Рыжий. — Хватай всех, ребята, и тащи к судье!

И Эйлин ощутила, что на неё накинули то ли сеть, то ли петлю аркана, и больше она не могла шевелиться. Сознание стало гаснуть, но она успела заметить, что вокруг Нелли и Мелиса воздух словно сгустился, и доблестные дружинники никак не могут до них добраться. А потом для Эйлин наступила ночь…

Глава 9. В городской тюрьме

Эйлин очнулась в очень странном месте. Низкий тёмный потолок, бревенчатые сырые стены, холодный земляной пол, крошечные окна с решётками — всё это производило угнетающее впечатление. «Похоже, местная тюрьма», — подумала Эйлин. — «Интересно, где Нелл с Мелисом? Их не должны были схватить…»

— Эй, ты, где ты там? Эй, как тебя, ведьма! — какая-то старушка настойчиво колотила своей клюкой по прутьям решетки.

— Это вы мне? — поинтересовалась Эйлин.

— Ну, тебе, тебе… Нешто здесь ещё ведьмы есть, кроме тебя-то?

Эйлин осмотрелась. Действительно, в помещении, кроме неё, никого не было. Наверное, все граждане здесь были законопослушными и ведьмовством не занимались.

Тем временем старуха просунула сквозь прутья какой-то свёрток.

— На вот, поешь. И чего ты с дружиной нашей не поделила?

— Спасибо, — Эйлин развернула пакет. Там оказался приличный кусок хлеба с маслом и сыр с непривычным запахом, но снедь была вполне съедобной.

— А чего это, бабушка, дружина ваша такая злая. Я-то сама не здешняя…

— Вот оно-то и видно, милая, — вздохнула бабка. — Не любят у нас пришлого народа, на то и дружина поставлена. Боятся, вишь, что предсказание о Чёрном Пришествии сбудется, вот и хватают всех подряд. Хотели-то вместо тебя девчонку привести, что утром на скрипке волшебной играла, да вот тебя схватили… А девочка так хорошо играла! Бабы наши собрались, слушали-слушали, плакали. А потом кто-то возьми и заметь, что скрипка светом зелёным засветилась. Крик-то какой поднялся, батюшки! Тут-то дружинники и понабежали.

— А ты, бабушка, что ж, не боишься ни скрипки светящейся, ни ведьмы? — полюбопытствовала Эйлин.

— Чего мне, старой, бояться? — бабка вдруг остро, по-молодому, глянула на Эйлин. — Да и не похожа ни ты, ни девочка та на слуг Тёмного Посланца. Другие вы. Только вот что скажу тебе: пусть выручают тебя, если есть кому. Времена нынче настают смутные, за колдовство сожгут тебя на закате. А тюрьму нашу ты не одолеешь — заговорённая она с давних времён, как раз для таких, как ты, Силой наделённых…

И старуха, круто развернувшись, заковыляла прочь. Растерявшаяся Эйлин долго смотрела вслед ей через решетку. Вот попала! Кто же придет её выручать? Эти дети, Нелли с Мелисом, сами бы в какую переделку снова не попали, а то — выручать. Внезапно она осознала: права бабка, сожгут её, как в средневековье, без суда и следствия. Эйлин попыталась мысленно сдвинуть с места брёвна, из которых были сложены стены тюрьмы, потом вытолкнуть из оконца решётку — безрезультатно. Она попробовала руками копать казавшуюся такой мягкой землю, но только обломала ногти, а вырытая с таким трудом ямка на её глазах вновь зарастала землёй. Эйлин пришла в отчаяние. Выглянув в окно, она поняла, что солнце (или что там им светит) клонится к горизонту, значит, жить ей осталось совсем немного.

— Да есть ли здесь хоть один здравомыслящий человек! — воскликнула узница.

Телепатически она пыталась дотянуться до людей, но ответом ей были какие-то ничего не значащие для неё обрывки мыслей. Вдруг она ощутила мысленное прикосновение.

— Помогите, помогите мне! В тюрьме… сожгут ведь… ни за что… — послала она мысленный сигнал.

И этот сигнал услышали… Надежда затеплилась в её душе. Увы! Лёгкое прикосновение исчезло, будто растаяло в пространстве. Эйлин уселась под окном и стала ждать.

Глава 10. Надо идти на выручку

В это время на опушке леса Мелис утешал, как мог, плачущую Нелли.

— Мы пойдём в город, к судье, а может, к самому градоправителю, — говорил он. — Мы напишем… Кстати, ты умеешь писать?

Нелли так удивилась, что перестала плакать.

— Конечно, умею!

— Ну вот, ты и напишешь… — Мелис осёкся на полуслове.

— Чего замолчал?

— Нельзя тебе показывать, что ты писать умеешь. У нас только самые знатные дамы грамоте учатся, а тут только подтвердится, что госпожа Эйлин ведьма, да и тебя обвинят тоже.

— Ну ни фига себе! — возмутилась Нелл. — Так у вас тут что, все женщины безграмотные?

— Да и многие мужчины тоже, — со вздохом признался Мелис. — С некоторых пор детей почти перестали учить. Боятся, наверное, что прочтут старинные манускрипты, вызовут Тёмных Посланцев, а то и кого похуже. А может, наоборот, ждут Посланцев, хотят Вечное Древо погубить, а народ неграмотный молча всё стерпит…

— Ну и дела у вас тут творятся! Ладно, тебе повезло, что мы тут появились, надо маму мою найти, а потом мы со всеми разберёмся! — воинственно заявила Нелл. — Ну-ка, пошли к этим твоим судьям и градоправителям.

Мелис был рад, что Нелл снова стала похожа на себя, задиристую и ершистую девчонку, поэтому делиться с ней своими страхами не стал. Он очень боялся, что их появление в городе, где Нелл так «удачно» сыграла на скрипке, может оказаться фатальным для Эйлин, боялся, что кто-нибудь узнает Нелли и её тоже схватят. Но больше всего он боялся не успеть. Чего не успеть — он не понимал, но чувствовал, что времени у них мало.

Бережно спрятав скрипку в футляр, они двинулись к городу. Вечерело.

Глава 11. Перед казнью

Эйлин дождалась. Когда солнце (или как там его) коснулось нижним краем земли, в тюрьму вошли четверо мужчин. Двое из них напоминали по одежде бравых дружинников, а двое других были в каких-то бордовых балахонах. В руках один из дружинников держал что-то вроде наручников, только на вид они были не из металла, а из какого-то камня наподобие агата.

— Встань, ведьма! — провозгласил мужчина помоложе в балахоне. — Встань и протяни нам руки, чтобы мы надели на тебя Обессиливающие Браслеты.

Эйлин молчала и