Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь

Ну, я уже не стал ничего больше ждать, даю боевую тревогу, сажаю отряд на два бронетранспортера, и мы на полной скорости гоним в Москву. А базируемся мы за городом. Но уже через двадцать минут врываемся по шоссе в Москву, и тут наперерез гаишник бежит, майор: «Стоп! Стоять! На месте!» выхожу из машины – я на своей черной «Волге» впереди бэтээров ехал. «В чем дело?» А он: «Вы че? Сдурели? С оружием на бэтээрах в Москву! Куда едете?» Я говорю: «Кремль брать». Он за «пушку» хватается: «Не пущу!» Я говорю: «Остынь. Позвони в дежурку». Он звонит и тут же с лица бледнеет – ему там про «Норд-Ост» сообщают. И он с дороги отскакивает: «Езжайте! Вперед!» И своим по рации: «Остановить движение! Дорогу бэтээрам!»…

Генерал Асламбек Аслаханов, депутат Думы:

Накануне, девятнадцатого октября, в нашем доме произошел пожар: лифт, телефоны, электричество, радио, телевизор – все было отключено. И мы жили в кромешной темноте, посреди гари, вони и копоти. Я семью отправил из Москвы, а сам целыми днями в Думе. Но к вечеру прихожу домой, и тут жена звонит на мобильный: «Знаешь, я от мамы слышала, террористы захватили что-то». Я говорю: «Глупости! Какие еще террористы?» А она: «Говорят, чеченцы захватили какой-то театр». «Ну, это вообще дикость! – отвечаю. – Как ты могла поверить такой болтовне?! Никакой чеченец на это не пойдет! Это же удар по всем чеченцам. Только наши враги могут такие слухи распространять! Перестань сейчас же!» – и дал отбой. Но через пару минут думаю: а вдруг? Не дай Бог, если чеченцы что-то делают! Я же депутат от Чеченской Республики и первый чеченский генерал, я знаю, что такое терроризм, и имею опыт борьбы с ним.

Короче, я позвонил в милицию, в ГУВД, и там мне подтвердили этот факт. И я тут же выехал туда, на Дубровку, – сразу, немедленно…

Михаил Авдюков, прокурор Москвы:

Я живу в районе площади Девятьсот пятого года. И только подъезжаю к дому, как звонят из Интерфакса: «Михаил Алексеевич, вы не с курсе? Тут какие-то странные звонки идут о захвате заложников. А в милиции никто ничего не знает». Я говорю: «Какие? Где захват?» «В ДК на Дубровке какие-то три-четыре человека вышли на сцену и угрожают зрителям – мол, они взяты в заложники. Вы что-нибудь знаете?» – «Нет, сейчас буду узнавать». Звоню дежурному по МВД. Дежурный не в курсе. «Откуда у вас информация?» – «Да вот из прессы звонят». Потом стало понятно: заложники из зала стали по мобильным телефонам звонить куда кому в голову пришло – родственникам, друзьям, только не в милицию, а журналисты, естественно, – в свои газеты и на радио.

Короче, я развернул машину и помчался туда…

Первый офицер «Альфы»:

Когда говорят, что «Альфу» два часа не могли собрать, это вранье. Я был у ДК на Дубровке одним из первых, там еще практически никого не было, мы были брошены на рекогносцировку. Надо было определить, сколько в зале боевиков, сколько у них оружия, какое оно, есть ли варианты скрытого прохода в ДК, можно ли вести переговоры, с кем. Тоесть куча вопросов, которые нужно было решать по отработанной схеме. В нашем отряде есть два профессиональных переговорщика со специальной подготовкой, один из них был там с первых минут. С другой стороны, всех нас туда послать тоже было нельзя – никто не знал: захват «Норд-Оста» – это единичный теракт или только первый, отвлекающий от основного удара…

ИТАР-ТАСС

На место чрезвычайного происшествия в Москве срочно выехали начальник ГУВД и прокурор российской столицы. К месту инцидента также прибыла группа «Альфа». О ситуации проинформирован президент Владимир Путин.

Генерал ФСБ (анонимно, на условии конфиденциальности):

Пусть это звучит цинично, но с первой минуты, как только стало известно о захвате ДК на Дубровке, вовсе не он стал нашей головной болью. В конце концов, «Норд-Ост» – это только локальный зал и всего лишь одно здание, которое можно оцепить и изолировать. Но мы понимали, и это было доложено президенту: такой теракт могли подготовить только профессионалы, а профессионалы не могли задумать его как единичный удар. 11 сентября прошлого года террористы-профессионалы захватили в США сразу четыре самолета, и три из них поразили цели с интервалом 15–20 минут.

А теперь представьте, что стало бы с Москвой, если бы в ту же ночь 23 октября в Москве, в разных ее концах, началась серия терактов? Люди в панике бросились бы бежать из города. И у нас не было сомнений – именно это готовили нам террористы…

Из «левой» прессы (АПН – Агентство Политических Новостей):

Как сообщил АПН источник в президентских структурах, в связи с терактом в Москве Владимир Путин находится в состоянии, близком к панике.

Между тем – журналисты с места событий

22.00. На улице Мельникова у Театрального центра – холодно, пусто, моросит мелкий дождь. Оцепление еще не выставлено. Тихо, ни души…

Анна Андрианова, журналистка, газета «Московская правда» (партер):

Мовсар Бараев заявил со сцены: «Если завтра не начнут выводить войска из Чечни, будем вас расстреливать!» И почти сразу они стали минировать зал. Сказали: никакой паники, иначе будут стрелять. Я надолго запомню этот звук разматывающейся липкой ленты-скотч…

Павел Ковалев, 24 года, корреспондент газеты «Моряк Украины» (балкон):

В зале царит треск скотча – смертницы обматываются взрывчаткой. Одну из них я узнал – в антракте после первого действия обратил внимание, как она надевала на лицо черный платок. Подумал тогда: мусульманка, ей сейчас в фойе выходить. Впоследствии Амина – ей чуть больше 16, – обмотавшись взрывчаткой, будет стеречь нашу половину бельэтажа все три чертовых дня. Сколько террористов обоего пола было в зале в течение первого акта – одному Богу известно. Или Аллаху.

Боевики тем временем осматривают вентиляционные шахты, срывают звуковое оборудование, устанавливают на сцене и в зале взрывные устройства. Они явно подготовилась к серьезной и длительной осаде. И создают себе «паблисити» – разрешают нам звонить родственникам, чтобы сообщить о состоявшемся захвате. Особый упор делают на звонках в Америку и Израиль. Ищут тех, кто знает английский язык…

Рената Боярчик, 22 года, стриптизерша ночного клуба (партер):

У всех людей реакция была разная. Большинство, естественно, были напуганы. Многие девушки плакали, некоторые, можно сказать, даже бились в истерике. Особенно девушка, которая сидела за нами. Ее очень сложно было успокоить…

Террористы сказали: «Звоните своим родным и в прессу, говорите, где вы, что с вами». Но у меня первая мысль была: я никому звонить не буду. Чтобы родители ничего не узнали. А мой друг-пограничник уткнулся в свой мобильник и стал сообщения посылать. Я ему говорю: «Мне страшно, поговори со мной!», а он – ноль внимания. Только быстро пишет по буковке свои сообщения. Я заглянула и пришла в ужас, он там писал:

«…оружие: «АКС-74У» – 18 шт., «ПГМ» – 4 шт., «ПС» – 12 шт., гранаты разные – у всех, одиннадцать «чехов» ведут минирование зала. Срочно свяжите меня с «Альфой», они уже должны быть здесь».