Клятва Смерти - Юлия Цезарь

Преступник не желал быть пятым колесом ‒ он пытался встать. Но всё, что мог сделать, только пошевелить руками. На его спине, которая сейчас так хорошо была видна спутникам, была куча пузырей от ожогов, и стоило ему согнуть руки в локтях и опереться о землю, чтобы подняться, как некоторые полопались, и на кожу брызнула жидкость. Сазгаус упал вновь.

‒ Не сможет, ‒ констатировал факт Кон, вдруг зачем-то вынимая из-за пояса сумку со своим оружием. Подойдя к Мире, он протянул его ей, попутно доставая еще и короткий меч, который тоже отдал. ‒ Будешь идти от меня не ближе, чем в пяти метрах. ‒ Как и предполагал, преступника придется нести. Учитывая, кем он был, Кон предугадывал, что эльф мог выхватить любое его оружие и убить. Потому он себя старался обезопасить раньше времени. ‒ Если оставим его здесь, он может указать нам неверный путь. Придется тащить.

Видя в глазах Миры некое беспокойство, Кон невесело улыбнулся и положил большую ладонь на макушку спутницы, как бы успокаивая и извиняясь за свою раздражительность.

‒ Мне было бы приятнее, если меня понесет девушка. ‒ Но силы внутри Сазгаус всё-таки найти умудрялся, дабы вставить этот едкий комментарий, на который Кон отреагировал остро. Он подошел к телу мужчины и, развязав рукава рубахи, которую повязал ранее себе на пояс, бросил на голову преступника. Тот понял, что это было. ‒ Или пусть хотя бы поможет мне одеться…

Кон что-то говорил о сострадании? Его больше не было.

‒ Я могу помочь тебе задушиться! ‒ огрызнулась Мира.

Подошла бы ближе, чтобы как-то подкрепить угрозу, но у нее в обеих руках было оружие, с которым она не умела обращаться. И ладно ещё меч, а вот со вторым ‒ странной железной трубкой ‒ точно не знала, что делать. Считала ее такой же бесполезной штукой, как и Кон ее шар. Окинув оценивающим взглядом оружие, она спрятала его туда же, куда и свой шар. Убийце придется хорошенько поискать под одеждой, если он вдруг рискнёт пойти против них.

‒ Будь осторожен, ‒ шепнула она Кону и отошла, бросив на Сазгауса недоверчивый взгляд. Не похоже было, что он притворялся, и где-то глубоко внутри Миру всё-таки кольнул стыд за то, что она не захотела помочь ему хотя бы с рубашкой. Но она, как и Кон, разделяла опасения на его счёт. Мало ли на что способен полузвездный… Если он выведет их из этого солнечного ада, в таком случае она, может быть, и извинится. Но пока доверия к нему не было. ‒ Говори, куда идти, ‒ обратилась она к Сазгаусу, ‒ и не думай соврать, а то я устрою тебе веселую жизнь после смерти.

‒ Боишься меня, да? ‒ Пока Мира металась в мыслях, Сазгаус всё-таки смог приподнять голову и стянул с себя рубаху Кона, но это всё, что он смог сделать. Ни сесть, ни поднять руки выше… ‒ А духа моего не будешь бояться?

‒ Ты правда слишком много болтаешь, ‒ фыркнул Кон. Видя плачевное состояние преступника, он всё же подошел к нему. Не без опаски, что пытался скрыть страх за уверенными действиями. Тело эльфа было подобно песку по температуре ‒ он был очень горячим, и взяв того под локоть, Кон всего лишь хотел помочь встать, как тот зашипел, заставляя кровь стыть в жилах. От страха к нему. Но эльфу было просто больно, и все больше уверенность за безопасность подкрепляла Кона ‒ эльф сейчас ни на что не был способен. Сев рядом, Кон не придумал ничего лучше, кроме как не надеть рубаху, а повязать её на шее у Сазгауса. — Так куда нам идти?

Тот не отвечал, и оба мужчины понимали, почему. Саза спустили с креста, но если его бросить тут ‒ он умрет. Ему нужна была уверенность, что его жизнь спасут окончательно, отвезя в поселение. И Кон понимал, что если настоять на своем, убийца просто мог указать неверный путь.

Тяжело вздохнув и стерев пот со лба, стараясь игнорировать стоны и кряхтения боли Сазгауса, Кон взвалил его на свою спину и молился, что путь до поселения будет недолгим.

‒ Где спина креста? ‒ Вопрос на вопрос застопорил Кона, и он сначала не понял, о чем говорил эльф. Спина креста? Переведя взгляд на средство казни, Кон ответил еще одним вопросом:

‒ Ты что, не видишь? ‒ Ему было настолько хреново, что голову поднять не мог?

‒ У меня очень болят глаза, ‒ ответил полукровка на самое ухо Кона, будто бы не желал, чтобы о его слабости (будто он сейчас не слабый) не услышал кто-либо еще.

Точно… Он же тут на солнце, черт знает, сколько провел, солнце его могло ослепить! И так, через короткие фразы и мелкие манипуляции, Сазгаус всё-таки указал кивком головы направление, и путники, теперь еще и с новом соседом по пути, пошли вперёд. Только на этот раз уже Кон порой не поспевал за Мирой, уставал намного быстрее, а взбирание на дюны превращалось в настоящее приключение из спотыканий, падений, а пару раз и вовсе ронял Сазгауса, но тот был не в обиде. Он получил от жизни уже больше, чем просил перед смертью, и возмущаться сейчас значило разозлить богиню удачи Саве.

Сазгаус был на грани потери сознания, о чем говорили его молчаливость и порой ровное дыхание. Он не смотрел на макушку Кона, не концентрировался взглядом на Мире, когда она мелькала где-то сбоку и осматривала его. Но всеми силами держался, не позволяя провалиться себе в долгожданную после такого света тьму. Потому что в конце пути его могли убить.

Прошла ещё пара часов этого бесконечного путешествия по пустыне. Мира уже еле волочила ноги и изнемогала от жажды, то и дело облизывая сухие губы, но и слова нытья от нее никто не слышал, потому что она понимала, что Кону сейчас гораздо труднее. Как он и наказал, она шла чуть поодаль от них, но старалась поглядывать за состоянием обоих парней. Быть может, ждала, что Сазгаус всё-таки отчалит к призракам. Он и здесь оказался прав: его живого она боялась больше, чем духа. Она вообще живых боялась сильнее, чем гостей потустороннего мира, потому что с ними знала, как справиться, в отличие от тех, кто все ещё топтал землю.

Казалось, что пустыне нет конца. Солнце уже спускалось к горизонту, и только это радовало путников. По