Пять поцелуев - Елена Трифоненко

— У меня как раз свинина, шея, — отрекламировал парень. — Все, как вашей душеньке хочется.

В его тоне было что-то издевательское. Ну что же! Сам напросился.

Я придвинула к себе блюдо с мясом и за неимением вилки стала есть вожделенную свинину голыми руками. Глаза парня сначала округлились, а потом полезли на лоб. Он явно не привык к тому, чтобы девушки демонстрировали подобной аппетит. Ну ничего, ничего, в следующий раз не будет зазывать за стол таинственных незнакомок.

Я лопала мясо и почти урчала от удовольствия. Кто не ел киноа три раза подряд, тот не поймет.

Брюнет наблюдал за мною в полном молчании. Только когда блюдо наполовину опустело, вдруг спросил:

— Вас что, весь последний месяц держали в подвале без еды?

Впрочем, ответа он так и не дождался. Мне было некогда: я смаковала вкус того, чего была лишена четыре дня подряд.

— Боже, как же это мучительно вкусно! Просто волшебство какое-то!

— Наверное.

Я невольно вздрогнула. Черт, я что, сказала это вслух? Хотя кого стесняться? Вряд ли я еще когда-нибудь повстречаю своего благодетеля снова. Я запихнула очередной кусок в рот целиком и продолжила восхваления:

— Как же оно великолефно профарено! И никаких жил. И софно! А корочка-то какая! Пфосто картинка!

Не знаю почему, но я с детства не умею держать эмоции в себе.

— Вот тут еще салатик есть! — Незнакомец попытался придвинуть ко мне хрустальную вазочку с помидорами-огурцами.

Меня даже передернуло.

— Не надо, пожалуйста.

Я вгрызлась зубами в очередной кусок свинины и вдруг почувствовала, что сейчас лопну. Я объелась! Это было невероятно обидно. Аппетит-то никуда не пропал, только место в животе закончилось. Я с тоской оглядела остатки мяса и старательно дожевала надкушенный кусок.

А потом, вытерев руки салфеткой, решительно поднялась на ноги.

— Сколько вам это стоило?

— Что? — Брюнет задумчиво провел ладонью по волосам, и мне почему-то подумалось, что у него очень сексуальные руки.

— Мясо, — я стала копаться в сумке в поисках кошелька. — Сколько стоило ваше мясо? Я хочу заплатить за него.

— Не надо, — брюнет одарил меня многозначительной ухмылкой. — Я получил огромное удовольствие, наблюдая, как вы едите. Поверьте, это зрелище стоило того, чтобы раскошелиться.

Я покраснела и сначала хотела ему возразить, а потом передумала. Не факт, что у меня хватит наличных, чтобы расплатиться за гору умятой тут свинины. Мне ведь еще на маникюр деньги нужны.

— Спасибо за угощение. — Я смешно шаркнула ножкой и выбежала из «Мясоеда» пулей, пока брюнет не передумал.

В салоне красоты я не только сделала маникюр, но и наведалась к парикмахерше. У последней я вымыла голову (мне почему-то казалось, что от волос пахнет мясом) и сделала укладку. А после заперлась в туалете и минут пять полоскала рот. Ведь мне нельзя было оставлять никаких улик своего грехопадения.

По дороге домой я включила хозяюшку: купила хумуса и гречневых хлебцев. Мне очень хотелось порадовать Артема, показаться заботливой и ответственной.

Вот только мой мужчина встретил меня недовольным лицом.

— Лиза, я собирался искать тебя с собаками. Почему ты не берешь трубку?

Твою ж бабушку! Я забыла прибавить звук на телефоне после парикмахерской.

— Извини, — пробормотала я, скидывая туфли на шпильке. — Немного увлеклась наведением красоты. Но ведь для тебя же старалась, дорогой. А ты даже не замечаешь, как я похорошела.

Он скептически осмотрел мои ногти и покачал головой:

— Даже спрашивать не буду, сколько это стоит.

Я чуть было не обиделась. Вообще-то, до сих пор я у него и копейки не попросила на себя — вовсю трачу отпускные. И чего он на меня взъелся?

— Звонила мама, — словно в ответ на мои мысли признался Артем. — Пригласила нас сегодня на ужин.

— Хорошо.

Он нахмурился:

— Надо уже выезжать. Пока по пробкам доберемся до их дома — стемнеет.

— Ни слова больше, — пробормотала я и побежала в гардеробную.

Вдогонку донеслось:

— Быстрей давай, потому что я уже вызываю такси!

Вот зря он это сказал. В состоянии стресса у меня всегда происходит мысленный коллапс. И в этот раз тоже сработало охранное торможение — я замерла перед вешалками в замешательстве. И что же мне надеть? Белое? Розовое? А может быть, зеленое? К сожалению, Артем так мало рассказывал мне о матери, что я даже не представляла, как ей понравиться. Что ж, была не была! Я закрыла глаза и наугад ткнула рукой в первую попавшуюся вешалку. Отлично! Значит, желтое.

Пара секунд — и я натянула на себя одно из любимых платьев. Вообще-то отличный вариант: в таком от меня точно глаз не оторвать. Чтобы убедиться в своей неотразимости, кинулась к зеркалу. Кинулась и замерла. Эх! Белый лифчик совершенно сюда не подходит. Надо другой, телесного цвета.

Я стянула платье, чтобы переодеть белье.

— Такси подъехало! — крикнул Артем, заглядывая ко мне, и тут же побагровел. — Ты почему до сих пор в одних трусах?

— Сейчас! Я почти собралась.

— Ну-ну! — Он сердито покачал головой и с оскорбленным видом утопал прочь.

Пришлось максимально ускориться. Но я это умею. Уже через минуту я выскочила в прихожую и попыталась снова обуть ненавистные лодочки. Вот только отекшие от долгого сидения в салоне ноги решительно в них не лезли.

— Ну ты скоро? — в голосе Артема прорезались угрожающие интонации.

Я отбросила туфли в сторону и выудила с полочки босоножки, сунула ноги в них. Блаженство!

— Пойдем. — Артем сгреб с тумбочки несколько купюр и сунул их в карман светлых брюк.

А я… Я, как завороженная, уставилась в зеркало.

— Да что опять? — Артем закипел.

Я взглянула на него жалобными глазами.

— Не сочетается!

— Что?

— Желтое платье совсем не сочетается с серебристыми босоножками.

— Ну что за глупости? — На лбу моего мужчины проступили морщины (и правильно: давно пора, скоро уже четвертый десяток пойдет как-никак).

Я прямо в обуви снова побежала в гардеробную.

— Лиза!

— Я сейчас!

— Да ты издеваешься, что ли? — рыкнул он, и стало ясно, что меня ждет буря.

Интуиция не подвела: Артем жутко обиделся. Всю дорогу до родительского дома он отчитывал меня и костерил. Даже водитель проникся ко мне сочувствием и стал время от времени подмигивать. А я что? Я ничего. Старалась не особо вслушиваться: в конце концов, красота требует жертв.