Глубина - Сергей Лукьяненко

Следы останутся, но никуда не приведут.

Можно в любой момент оборвать связь, «вышвырнуть» меня из квартала. Только что им это даст… все вещички-программки, что находятся при мне, немедленно сработают. Мало что останется для изучения. А я им очень интересен, сомнений нет…

– Отслежен первый роутер, – сообщает «Виндоус-Хоум».

Быстро. Качаю головой – и в этот момент кресло напротив перестает быть пустым.

Господин Фридрих Урман пренебрегает арабским колоритом. Он в шортах, цветастой рубашке. Пожилой, сухопарый, серьезный.

– Добрый день… дайвер, – произносит он. По-русски. Голос неестественный, пропущенный через программу-переводчик.

Вот и причина столь высокой чести.

– Боюсь, что вы ошибаетесь, господин директор.

– Когда полгода назад мы создали мост, это преследовало лишь одну цель, господин дайвер. Обнаружить вас. Человек, находящийся в виртуальности, не смог бы его преодолеть. – Урман скупо улыбается. – Я первый раз вижу настоящего дайвера.

Один-ноль… не в мою пользу.

– А я первый раз вижу настоящего мультимиллионера. Вот видите, наша встреча уже принесла первые плоды.

«Виндоус-Хоум» шепчет:

– Отслежен второй роутер.

Урман хмурится – похоже, и ему что-то сообщают. Потом интересуется.

– Простите, через сколько компьютеров вы прошли на пути сюда?

– К сожалению, я не помню.

Урман пожимает плечами.

– Как я могу вас называть?

– Иван-Царевич.

Секундная пауза – потом улыбка. Ему объяснили.

– О, русский сказочный герой! А вы сами – русский?

– Разве это имеет значение?

– Да, вы совершенно правы… Господин дайвер, как я понимаю, вы проникли в наш квартал незаконно…

– Разве? – поражаюсь я. – Честно говоря, просто искал работу. Прочитал ваше объявление, прошел по мосту… подчинился этим странноватым охранникам.

Один-один.

Фридрих Урман всплескивает руками:

– Да… действительно! Но у нас и нет претензии в ваш адрес, господин дайвер. Разве что странные вещи, которые вы носите с собой…

Медленно, демонстративно вытаскиваю все из карманов. Расческа, носовой платок, маленькое зеркальце.

– Вот. Отдать вам меч?

Урман машет руками:

– Господи, к чему? Мы же не собираемся устраивать потасовок, верно? Давайте поговорим…

– Отслежен третий роутер.

– Как жаль, что времени на беседу остается все меньше и меньше, – вздыхаю я.

– Да, но времени всегда не хватает. Итак, господин дайвер, у меня есть основания полагать, что некоторые лица хотели бы получить ряд наших разработок. И даже ухитрились нанять дайвера… чтобы пожать чужие плоды.

– Яблочки, – уточняю я.

– Да, именно. У нас работает хороший русский программист, он сделал красивую форму для хранения информации… – Урман хлопает в ладоши, и рядом с нами воздух начинает мутнеть, сгущаться. Миг – и возникает маленькое деревце, усыпанное плодами. – Полагаю, что наибольший интерес вызывает вон то, маленькое зеленое яблочко на нижней ветке.

Я смотрю на вожделенный плод. Он мелкий, незрелый и червивый.

– Как вы думаете, дайвер, сколько могли бы заплатить наши конкуренты за этот файл?

– Тысяч десять, – несколько завышаю цену.

Урман недоуменно смотрит на меня. Уточняет:

– Десять тысяч долларов?

– Да.

– Честно говоря, даже сто тысяч были бы невысокой наградой… Хорошо. Допустим, я предлагаю человеку, пытавшемуся украсть файл, сто пятьдесят тысяч. При условии, что он начнет сотрудничать с нами… за нормальную, хорошую плату.

– Это что, лекарство от рака? – спрашиваю я.

Урман качает головой:

– Нет. Тогда бы оно не имело цены. Это лишь средство от простуды, но очень, очень действенное. Мы готовимся начать его производство, но лишь после того, как будут распроданы запасы менее действенных лекарств. Так что вы скажете о моем предложении?

– Боюсь вас огорчить, – стараясь не думать о предложенной сумме, говорю я. – Но кодекс дайверов прямо запрещает подобные договоренности.

– Хорошо. – Урман встает. – Я ожидал подобного ответа. И ценю вашу позицию.

Он подходит к деревцу, с некоторым усилием срывает яблоко. Губы его при этом шевелятся – он явно произносит пароль.

– Берите.

Яблоко в моих ладонях. Тяжеленное – мегабайта два будет. Пытаться скопировать его бесполезно, надо уносить с собой. Сую яблоко за пазуху – то есть пристегиваю файл к своей виртуальной оболочке. Смотрю на Урмана.

– Я иду ва-банк, – серьезно говорит Урман. – Жертвую очень перспективной разработкой. Можете отдать ее господину Шеллербаху и передать большой привет от меня лично. Прошу лишь одного – после этого прийти к нам и поговорить о постоянном сотрудничестве. Не буду скрывать, именно сейчас нам очень, очень нужны услуги дайвера.

– Отслежен четвертыйроутер… отслежен пятый роутер… тревога! Тревога! Тревога!

– Хорошо. – Я тоже встаю. Все очень неожиданно… никогда не предполагал за серьезными бизнесменами таких широких жестов. – Я обещаю, что приду. А теперь, простите…

– Нет, господин дайвер, теперь уж простите меня. Вы спокойно покинете нашу территорию, но лишь после того, как будет установлен ваш настоящий адрес. В целях гарантии данного только что обещания.

Решетчатые стены павильона темнеют, словно на них набросили плотную ткань. Делаю шаг – он дается с трудом. Канал связи не обрубают – притормаживают. Урман начинает двигаться рывками, в глазах все плывет, яблочко за пазухой пригибает к полу, голос «Виндоус-Хоум» глохнет и теряет интонации:

– Тревога… тре… во… га…

Вот оно как. Хорошие игроки – мультимиллионеры.

Точнее, их слуги – к числу которых меня собираются приобщить.

– Вика, сбрось детализацию! – шепчу я, продолжая тянуться к столу. Только бы программа поняла, только бы подчинилась без уточнений…

Павильон меняется. Исчезает со стен ажурный узор орнамента, цветы теряют бутоны и часть мелких листиков, грубеет текстура рубашки Урмана.

Зато я дотягиваюсь до своих игрушек на столе и хватаю платок. Полезная вещь, эти предметы личной гигиены.

Взмах платка – медленный, словно под водой, и сверкающая плоскость света прорезает засыпающий мирок павильона. Одни зовут эту программку «прилипала», другие – «дорога». Оба определения верны. Программка ищет чужие каналы связи и начинает использовать в моих целях.