Имя мне легион - Антон Леонтьев

Директор пытался утихомирить бившихся в истерике людей, но ему не удалось. Бедняга уже понимал, что ужасный инцидент во время казни профессора ЛеРоя будет стоить ему кресла.

Дописав последнюю закорючку, рука в последний раз ударилась по кровавой поверхности, а затем исчезла. Все ждали, что она снова возникнет из клубов дыма, что, возможно, появится и сам профессор, но более ничего не произошло. Священник же знал: Жан Морис ЛеРой умер. Однако перед тем, как отправиться к Хозяину, он оставил послание. Послание, которое предназначалось им, его сподвижникам.

Перед тем как покинуть зал, священник приблизился к перегородке из бронированного стекла и рассмотрел его. Это была странная формула: «L VIII-30».

– Падре, что за кошмарная казнь! – произнес адвокат профессора. – Сейчас бы неплохо немного виски… Кстати, директор приглашает нас к себе в кабинет.

Священник отправился вслед за ним в кабинет директора тюрьмы. Тот трясущейся рукой налил в бокал виски и протянул его лжеисповеднику. Взгляд того упал на корешок Библии, стоявшей в шкафу.

– Вы разрешите? – ставя на стол бокал, произнес падре и снял Библию с полки. Буква L – это наверняка Евангелие от Луки. Римская цифра – номер главы, арабская – номер стиха. Так и есть! Священник знал: это был знак. Нет, не профессора – Хозяина!

– Падре, вы нашли что-то интересное? – спросил адвокат, вливая в себя порцию виски. – Господи, никак не могу поверить, что он мертв! Сегодняшний кошмар меня теперь до гробовой доски преследовать будет.

Священник же, поставив Библию на место, вернулся к столу, взял бокал с виски и прошептал:

– Пусть профессор ЛеРой покоится с миром!

Искомый стих в Евангелии от Луки гласил: «Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал легион, – потому что много бесов вошло в него».

Фрау Росвита Шрайл спрыгнула с велосипеда и подкатила его к воротам кладбища. Погода стояла прелестная – бабье лето.

Фрау Шрайл, оставив велосипед, прошла на территорию кладбища. И сразу увидела компанию кумушек, стоявших с лейками около самого входа и о чем-то оживленно болтавших. Среди сплетниц фрау Шрайл разглядела и свою старшую сестру Эрику.

С Эрикой она общалась сквозь зубы. И как могло получиться, что их родители произвели на свет двух таких совершенно разных дочерей? Фрау Шрайл считала себя намного красивее, умнее и удачливее Эрики. Та же, конечно, придерживалась совершенно иного мнения, считая, что сама является красивой, умной и удачливой. Эрика всегда ссылалась на то, что ее муж – инженер, проработал много лет в крупной автомобильной компании. А вот ее сестрица Росвита выходила замуж целых три раза и ни с одним своим супругом счастлива не была.

Фрау Шрайл отчего-то не сомневалась, что Эрика и ее товарки перемывали сейчас косточки именно ей. В былые времена она просто бы их проигнорировала, однако на этот раз фрау Шрайл решила действовать иначе.

Гордо подняв голову, она подошла к кумушкам и намеренно громко поздоровалась с сестрой, а также со всеми остальными:

– Доброе утро, Эрика! Доброе утро, милочки! Что, с утра пораньше уже на кладбище?

Эрика, поджав губы, процедила:

– Росвита, милочка, как же я рада тебя видеть! Конечно, кто раньше встает, тому бог подает!

Ее подружки подобострастно рассмеялись. Фрау Шрайл подхватила лейку и отправилась к могиле отца. Эрика никогда не навещала могилу отца и не считала нужным ухаживать за ней. И все потому, что, по слухам, настоящим ее отцом был иной человек, владелец скобяного магазина, с которым у матушки давным-давно был мимолетный роман.

Это-то и было истинной причиной сестринской вражды. Отец обожал свою младшенькую, Росвиту, души в ней не чаял, баловал без меры, покупал подарки почти каждый день. А вот старшую, Эрику, не любил. Нет, он не обижал ее, руку на нее никогда не поднимал, однако давал почувствовать, что своей дочерью не считает.

Поэтому после его смерти Эрика принялась ухаживать за могилой мамочки, а Росвита – за могилой отца. И, что ужаснее всего, Эрика время от времени, считая, что никто об этом не знает, наведывалась на могилу хозяина скобяной лавки. И даже оставляла там букетик цветов!

Фрау Шрайл приказала себе забыть о сестре и ее идиотских подружках. Только и знают, что сплетничать, болтают о том, кто кому и с кем в их деревне изменяет… Эти особы обо всем в курсе! Старые перечницы, вот кто они!

Вывернув из-за поворота, фрау Шрайл увидела большую кучу свежей земли. Неужели готовят могилу к чьему-то погребению? Только отчего в старой части кладбища? Обычно сейчас хоронят не здесь, а у входа!

Присмотревшись повнимательнее, фрау Шрайл вдруг с ужасом поняла, чья могила разрыта. И сразу же инстинктивно перекрестилась. Тут лежала Марилена Габриель – та самая, одержимая дьяволом, как звали ее в деревне. Да и не только в деревне.

Тогда, больше тридцати лет назад, фрау Шрайл жила не в деревне, а вместе со своим вторым супругом в Аугсбурге. Однако об этой истории и в газетах писали, и по телевизору показывали. Причем не только в Германии, но и за границей. И Эрика, знавшая все подробности лучше любого репортера, потом ей обо всем рассказала. В те времена сестры еще худо-бедно общались…

Марилену Габриель фрау Шрайл помнила плохо, хотя семейство Габриель жило недалеко от дома ее родителей. Марилена была нескладная, чахлая рыжеволосая девица, с лошадиными зубами и в очках с толстенными стеклами. Еще в детстве у нее случались какие-то странные припадки, и ни один врач не мог толком сказать, чем именно девчушка страдает.

А чем старше она становилась, тем более серьезный оборот принимали события. В один прекрасный день у Марилены случился ужасный припадок, причем не где-нибудь, а прямо в церкви, на воскресной мессе – она кинулась на священника, вцепилась ему когтистыми руками в лицо и попыталась выцарапать бедолаге глаза! Вот ведь кошмар-то!

И пошло-поехало… Марилену положили в больницу, сначала в обычную, а потом даже в психиатрическую. Но лечение не помогало, и родители забрали ее домой. По деревне поползли удивительные, страшные слухи. Говорили, что в Марилену вселился бес, и даже не один. И что родители держат ее в подвале на цепи. Что девица, хоть практически ничем не питается, обладает чудовищной силой. Что поносит имя Господа, рычит, изрыгает ужасные проклятия. И что из ее чрева вещают чужие голоса – посланцы ада…

Эрика клялась и божилась, что однажды вечером совершенно случайно (ну конечно же, могло ли быть иначе!) оказалась около дома семейства Габриель. Мол, принесла им в подарок баночку земляничного варенья. Но так как никто на ее звонок не открывал, она обошла дом и оказалась в саду. А там стояло открытым окно подвала – все же лето было. И Эрика видела и слышала такое!

Об этом сестрица и тридцать с лишком лет спустя рассказывала с огромным удовольствием. Как будто слышала она кошмарные, нечеловеческие крики, даже не крики, а рычание, больше похожее на львиное или тигриное. И видела в приоткрытое окно не кого-нибудь, а самого епископа в парадном облачении – тот с трясущимся лицом вышел из комнаты, в которой родители держали Марилену, и сказал, что у девушки, вне всяких сомнений, бесовская одержимость, а значит, требуется призвать сведущего человека, экзорциста, специализирующегося на изгнании демонов.