Магия невидимого острова - Эрик Л’Ом

По залу пробежал удивлённый шёпот. Уже много лет ни один музыкант не осмеливался исполнять свою музыку. Жители страны Ис славились невосприимчивостью к новизне.

Тишина, до этой минуты вынужденная, превратилась в напряжённое ожидание. Гонтран заиграл. Мелодия оказалась приятной и в то же время смелой. Недостаток опыта покрывался горячностью и напором. Потом мальчик запел. Красота голоса и наивная прелесть куплетов, славящих его родной городок, покорили аудиторию.

Очарован был и колдун из Гильдии, улыбавшийся и кивавший в такт. Когда песня стихла, зал разразился аплодисментами. Взволнованный отец в восторге прижал сына к себе.

– Браво, Гонтран! – воскликнул Ромарик, когда друг, наконец, вырвался из объятий красной от гордости матери и Юрьена де Троиля.

– Я сыграл и спел не в полную силу, – скромно признался Гонтран, приглаживая растрёпанные дядей волосы.

– Что же тебе помешало? – поинтересовалась Коралия.

– Кучка болванов, отвлекавших меня своими дурацкими жестами! – съязвил мальчик и был в отместку обстрелян хлебными мякишами.

– Вы видели, как колдун слушал игру Гонтрана? – спросил Гиймо.

– Нет, – удивились остальные. – А что?

– Ничего…

– С каких пор ты интересуешься колдунами? – поддела Амбра.

– Нет, не то чтобы интересуюсь… То есть…

– Бросьте вы этих плащеносцев! – вмешался вдруг Ромарик. – Лучше потанцуем! Слышите, снова музыка!

Остальные не поверили своим ушам: от Ромарика этого никак не ожидали.

– В таком случае хочу быть королевой бала! – заявила Коралия, принимая его приглашение.

Оба поспешили в центр зала, и она стала учить его танцу бурре. Вскоре Ромарик вернулся к друзьям.

– Кажется, я не такой уж безнадёжный кавалер, – вздохнул он. – Просто не повезло: бурре – очень трудный танец.

– Понятно, сестрёнка предпочла более способного партнёра! – вставила Амбра.

– Тихо вы! – прервал их Гиймо. – Видите?

У камина разгоралась ссора: двое мужчин начали с перебранки, теперь уже в ход пошли кулаки.

– Это папа! – испуганно крикнула Амбра.

– И отец Агаты, – сказал Гонтран, приглядевшись.

Потасовка с каждой секундой становилась всё серьёзнее. Юрьен де Троиль, Валентин и ещё несколько человек тщетно пытались разнять драчунов. Трубный глас де Троиля, призывавший к порядку, перекрывал шум схватки, но это не помогало. Внезапно враги выхватили шпаги и встали друг перед другом. Амбра побелела как полотно.

В этот момент в ссору вдруг вмешался человек из Гильдии магов и колдунов. Он поднял руки и свистящим голосом произнёс несколько слов.

Обе шпаги тут же рассыпались в пыль. Колдун повернулся к оцепеневшим гостям и проговорил:

– Жители Ис! Неужели вы не извлекли никакого урока из горестей, пережитых по милости Призрака? У страны Ис немало врагов. Сейчас, более чем когда-либо, нам необходимо единство, а не раздоры! Забудем мелочные обиды!

От ярости двух мужчин, как и от их шпаг, не осталось и следа. Кракаль и Балангрю крепко обнялись. Обступившие их гости встретили примирение радостными криками.

– Инцидент исчерпан! – прогрохотал Юрьен де Троиль. – Танцы продолжаются!

Праздничное настроение вернулось не сразу. Все оживлённо обсуждали вмешательство колдуна, осмелившегося напомнить о Призраке – таинственном и ужасном создании Мира Ненадёжности, много раз приносившем несчастья стране Ис… Клан Балангрю поспешно покинул зал и замок. Амбра и Коралия повисли на отце, а тот старался развеселить гостей, объясняя случившееся чрезмерным количеством медового пива. Дядюшка Юрьен благодарил мага за помощь.

И тут раздался крик Ромарика:

– Посмотрите на Гиймо!

Гиймо парил в воздухе над буфетом. Он был без сознания.

– Доброе утро, сынок! Как самочувствие? – спросила Алисия, ставя на ночной столик поднос с завтраком.

– Немного лучше, – ответил Гиймо, приподнимаясь.

– Я сделала твои любимые бутерброды, – мать раздвинула шторы. – Масло и много пасты.

– Объедение!

– Не пойму, как ты можешь это есть. – Алисия, покачав головой, присела на кровать.

– Очень просто. – Гиймо впился зубами в толстый бутерброд. – Смотри: открываю рот, откусываю и жую!

– Ладно, жуй, дурачок, – мать ласково взъерошила ему волосы.

Пока Гиймо жадно ел, Алисия пыталась навести порядок в его комнате, подбирая с пола книги и игры.

Мальчик не выходил из дома уже три дня. От дядюшки Юрьена его привезли в бессознательном состоянии. Алисия не находила себе места от волнения. К счастью, Гиймо быстро пришёл в себя. Мама, тем не менее, настояла, чтобы мальчик остался в постели. Семейный врач освободил его от школы. Гиймо не сопротивлялся: кто же откажется отдохнуть от уроков?

Алисия потрогала его лоб, проверяя, нет ли температуры.

– Доктор говорит, завтра ты уже можешь идти в школу, – сообщила она.

– Гениально! – по привычке ответил Гиймо, но скорчил огорчённую гримасу.

В этот момент в дверь дома постучали.

– Я пойду, – сказала Алисия. – Не играй слишком много на компьютере. Постарайся отдохнуть, пока есть возможность, сынок.

Она быстро сбежала по лестнице. Гиймо вздохнул. Пока мать стояла к нему спиной, надо было прижаться лбом к батарее. Тогда удалось бы, возможно, до конца недели избавиться от занятий – и от Агаты… Хотя он понимал, что это не выход.

Гиймо стал соображать: сегодня он пропустил математику и фехтование, это он наверстает в выходные. Пропущенное накануне и позавчера – уже серьёзнее: плавание (надо будет поплавать завтра, чтобы не отстать от программы), ненавистный корригани (язык Корриганов), французский (грамматика или анализ текста), география (сейчас они проходили сложную карту ветров страны Ис) и ска (наречие Мира Ненадёжности, которое им преподавали для расширения общей культуры, как латынь в Мире Надёжности) – всё это несложно. Гиймо вздохнул ещё раз, теперь глубже. На этой неделе он бы не слонялся после уроков без дела!

От раздумий его оторвал скрип ступеней.

– Кто пришёл, мама?

Ответа он не получил, шаги стихли.

– Мам, это ты?

У Гиймо забилось сердце. Происходило что-то странное. Он напряг слух, но с первого этажа не доносилось ни звука. Потом опять заскрипела лестница.

– Мама?

Ему опять не ответили. Тревога усилилась. Гиймо спрыгнул с кровати, прямо в своей голубой пижаме бросился к шкафу и вытащил оттуда учебную шпагу, с помощью которой отрабатывал фехтовальные приёмы. Сжимая эфес, он замер у двери. Ручка медленно повернулась: кто-то пытался войти! Его наверняка хотели застигнуть врасплох. Но что они сделали с мамой? Гиймо ещё крепче сжал шпагу.