За семью замками. Внутри - Мария Акулова

Как к Косте. Только не по переписке, а живьем. Чтобы если вдруг она когда-то запнется о порожек, упадет и свернет шею, ее нашли не через месяц по вони… А потому, что кто-то о ней волнуется.

Агата понимала, что это всё странные мысли, как для девушки двадцати трех лет, но она давным-давно не претендовала на нормальность. Даже больше — ее ненормальность не один раз подтверждена… Просто не представляет опасности для общества, поэтому ей позволено жить так, как она считает нужным. И слава богу.

Рискнув, Агата внесла телефон Кости в свою номерную книгу. Чувствуя, что по крови несется адреналин, открыла один из мессенджеров, вбила в поиск его имя…

У самой на заставке стояла просто картинка. Контакт был подписан неопределенными инициалами. Узнать о ее личности больше, чем она хотела бы, таким образом нельзя. Во всяком случае, легально.

Агату это успокоило. А вот о Косте узнать побольше ей хотелось.

За время общения у нее в голове сложился образ, стремящийся к идеалу… И очень страшно было разочароваться, пусть и понятно, что разочарование неизбежно. Потому что в интернете не сидят люди, способные добиться чего-то в реальной жизни. Во всяком случае, Агате так казалось. Поэтому… Либо Костя — огромное исключение, либо… Обычный неудачник. Вероятно, прыщавый. Вероятно, стрёмненький. Вероятно, увидев, интима с ним уже не захочется. Не в душу же влюбляться, ей-богу…

Вот только он не позволил ни вздохнуть облегченно, ни выдохнуть разочаровано. Нигде не было реальной фотографии. И снова этот дурацкий ник вместо Кости.

Агата пыталась несколько раз подтрунивать над ним, намекая, что плохо звучит, но Костя парировал: «узнаешь поближе — поймешь, что вполне в тему»…

Не интриговал, обещал просто. И тут уж Агата чувствовала, что сердце ускоряется. Потому что с каждым днем ей все сильнее хотелось узнать его поближе. В ней развивалась зависимость от этого общения. С Кости хотелось начинать и заканчивать день. Переписка длилась нон-стопом с перерывами. Он иногда пропадал посреди разговора, не объясняясь и не извиняясь. А потом так же внезапно возвращался, продолжая с того, на чем закончили.

Агата не выяснила, чем занимается. Он отделался неопределенным: «зарабатываю деньги», хотя ее занятость они обсуждали довольно долго и подробно. Так, будто… Ему действительно безумно интересно узнать о переводчице-социофобке. И закрытая до невозможности девушка ему почему-то все рассказывала. Сначала в переписке, потом… Ответила на звонок.

Снова боялась. Снова долго смотрела на экран, не веря глазам. Снова не готова была сделать новый шаг, но заражалась дерзостью Кости. Делала.

У него оказался очень по-мужски красивый голос. Низкий. Тихий. Тягучий будто. И образ в голове сразу стал более ярким. К тому времени Агата знала, что ему двадцать девять. Не сомневалась, что не соврал. Он вообще, кажется, не врал. Уходил от ответа, если не хотел, но ложь считал чем-то недостойным. Не в плане злом… А просто мелочностью… Уподобляющей его другим людям, которых он действительно не любил.

Не так, как Агата. Не из-за страха и усталости. А по-своему. За неготовность принимать их с присущими им недостатками. И за неготовность признавать наличие недостатков в себе. Он не считал себя идеальным. Ему просто было абсолютно все равно, что ожидает от него общество и каждый отдельно взятый его член.

Конечно, его заход с предложением помочь разобраться, не социопат ли он, был ничем иным, как попыткой подкатить, и реально диагностировать его никто не собирался, да Агата и не смогла бы — не психолог ведь, просто наблюдатель. Но ей показалось, что все его размышления — вполне здравые и логичные. Что он здоровый человек, просто нетипичный. Сверхэгоистичный. Абсолютный болтоклад на мнение окружающих, если можно так сказать.

И пусть Агату это должно было пугать, но ей нравилось. Все нравилось в Косте, лица которого она так пока и не видела. Но была готова к тому, что следующим шагом, наверное, будет это.

Осталось только смириться с тем, что свое тоже придется показать.

Во второй раз Агата проснулась уже ближе к полудню. И снова из-за телефона. Но на сей раз совершенно не обрадовалась и оправданий для человека, решившего разбудить, не искала.

Звонил Сеня. Отчим.

Бесивший с тех самых пор, как мать привела его знакомиться с дочерью.

Огромным испытанием для Агаты стало то, что большую часть собственной жизни ей пришлось провести с ним под одной крышей. Не потому, что он какой-то особенный мудак, насильник, алкоголик или наркоман. Просто потому что этот человек вызывал в ней отторжение. Ведь до него у них с мамой тоже был свой собственный мир, в котором они отлично обходились без посторонних. Во всяком случае, маленькой Агате так казалось.

Несколько секунд она смотрела на экран мобильного, а потом скинула.

Открыла переписку, написала: «работаю. Не могу говорить. Что-то случилось?».

Врала и не испытывала стыда. Знала, что Сеня тоже не против того, чтобы обойтись без разговоров. Просто соблюдает формальность. Зачем-то. Вероятно, решив, что рано или поздно Агата начнет претендовать на квартиру, оставшуюся после гибели матери. Ту самую, в которой сейчас живет он, его новая жена и малая…

Сеня просто хочет таким образом заполучить основание орать о том, какая ж она неблагодарная-то!

Совершенно зря. Потому что на квартиру Агата предъявлять права не собиралась. С ней было связано слишком много тяжелых воспоминаний. Настолько, что даже при мысли о том, чтобы вернуться в «родные стены», девушка содрогалась. Не хотела возвращаться ни в город. Ни в дом. Ни Сеню видеть. Ни вроде как сестру… Хотя какая к чёрту сестра? «Приданное» Сени, которое он притащил с собой, которое поселили с Агатой в одной комнате и приказали «дружить». Вот только у них с Вероникой не получилось.

И теперь от одного только имени отчима или сводной сестры Агату передергивало. Хотя они ведь ничего особенно плохого ей не сделали. Просто… Бесили. Всю жизнь.

Агата так и не поняла, почему мать выбрала именно этого мужчину. В нём не было ничего особенного. Не красивый. Не успешный. Какой-то… Жалкий скорее. Вот, наверное, из жалости. А может от тоски или из желания тянуть существование не самой, а вместе. Сейчас-то Агата уже могла предположить, что казавшееся ей самой таким счастливым детство до появления в их жизни Сени для ее матери было не то, чтобы безоблачным.

Возможно, она хотела обрести наконец-то личное счастье, но получилось так, что подложила дочери свинью. Потому что выбирала для себя, а оказалось, что больше для нее.

Прочитав ответ отчима: «нет», Агата перевернула телефон экраном вниз, оставила в кровати, а сама встала.

Подошла к окну, заглянула за штору, сощурилась… Она любила не только уединение, но еще и темноту. А с учетом того, что спала долго, на ночь всегда плотно закрывала шторы, надежно ограждавшие квартиру от внешнего мира и его раздражающего света.