Сад изящных слов - Макото Синкай

На большой перемене он пошёл в кабинет девятого класса, чтобы поговорить с Михо Касугой. Не найдя её, снова отправился на поиски после уроков. Однако Михо нигде не было, и он подумал, что она, наверное, простудилась.

Такао уже решил, что скажет ей при встрече. Перво-наперво он извинится за произошедшее в парке. Затем пообещает повзрослеть, не сразу, конечно, это вряд ли возможно, но не позднее того, как он из Фудзисавы станет Акидзуки, то есть к окончанию средних классов. Говоря конкретно, он перестанет киснуть и требовать к себе внимания, напиваясь или прогуливая школу. Станет таким, как Михо, которая знает, к чему она стремится и что и кому хочет сказать. А ещё, если получится, позовёт её снова пойти с ним в парк.

Когда Такао уже сдался, отложил всё на завтра и направлялся к воротам школы, мимо него прошла девушка, чьё лицо показалось ему знакомым. Эту девятиклассницу он не раз видел вместе с Михо.

— Извини, можно тебя на минуточку?

— А, Фудзисава-кун!

— Откуда ты меня знаешь?

— Я иногда видела тебя с Михо. Да и она о тебе упоминала.

— Вот оно как... А Касуга-сэмпай сегодня не приходила?

Девушка посмотрела на него с удивлением. Затем удивление сменилось жалостью.

— Неужели она тебе ничего не сказала?

Так он узнал, что из-за развода родителей Михо переехала.

У Такао в то время не было мобильного телефона, и потому связаться с ней он не мог. Что в нём нашла Михо, которая была на два года его старше, и по сей день осталось загадкой. Позже он попросил её подругу переслать ей всего одно сообщение.

Оно гласило: «Я решил повзрослеть».

Ответ пришёл через ту же подругу, только через несколько недель:

«Ты уж постарайся, Акидзуки Такао-кун».

Такао сходит с моста, и звук дождя немного меняется.

Щелчки капель по воде заглушаются шелестом листьев. В медленное шарканье мокасин по земле вплетается звонкое щебетание белоглазок. Сквозь ветки чёрных японских сосен видна поверхность пруда, а в ней отражаются розовые цветки рододендронов, рыжая кора красных зонтичных сосен, яркая зелень листьев клёна. Где-то громко каркает большеклювая ворона.

«А ведь всем этим названиям меня когда-то научила Михо», — прищурившись, словно рассматривая мерцающий вдалеке свет, с нежностью вспоминает Такао.

Откуда-то из далёкой небесной вышины вновь доносится гром.

«О, если б грома бог...»

Эта строчка внезапно всплывает в памяти Такао и столь же внезапно исчезает.

Что это, где он её слышал? Поздно: она уже упорхнула, и ему не вспомнить ни слова. И всё же его постепенно наполняет странное предчувствие.

Из плотного окружения мокрых кленовых листьев выглядывает беседка, где он привык прятаться от дождя. Однако сейчас там виден силуэт сидящего человека. С таким чувством, будто он увидел нечто совершенно невозможное, Такао подходит ближе. Листья расступаются, и теперь беседка видна целиком.

А в ней — женщина, одетая в брючный костюм.

Такао останавливается.

У незнакомки мягкие, ровно подстриженные волосы до плеч. Она подносит ко рту банку пива и мельком смотрит на него.

Их взгляды на миг встречаются.

«Дождь, наверное, скоро перестанет», — непонятно почему думает в этот момент Такао.

Одна из трёх песен принца Нагата, сложенных в горах у священного колодца, когда в четвёртом месяце пятого года Вадо (712) он направлялся в местечко под названием Сайку в провинции Исэ. В Сайку жили «сайо» — незамужние родственницы императора, которые служили жрицами в святилище Исэ-Дзингу. Для обозначения дождя, заставшего его в пути, автор использует слово «сигурэ» («мелкий дождик»), обычно обозначавшее холодные дожди, идущие с осени до начала зимы, что не соответствует времени года, описанному в стихотворении. Так он изображает печаль, живущую в его сердце.

Услышав мягкие шаги, Юкино поднимает голову и видит парня с открытым виниловым зонтиком над головой.

Их взгляды на миг встречаются.

«И как это я не заметила, что кто-то подошёл?» — удивляется она и отводит глаза. Наверное, заслушалась шумом дождя.

Парень нерешительно заходит в маленькую беседку, где Юкино укрылась от непогоды. Утром в будний день редко кто бывает в парке. А тут ещё и серьёзный с виду юноша в школьной форме... Должно быть, старшеклассник. Пожалуй, у него весьма изысканный вкус, раз он, прогуливая уроки, отправился в традиционный японский сад, к тому же — с платным входом. Чтобы освободить место, Юкино встаёт и пересаживается вглубь беседки. Юноша почтительно кланяется, закрывает зонтик и садится на краешек деревянной скамейки. Та еле слышно скрипит.

Разошедшийся майский дождь льётся ровными струями. Мелодичное, звонкое пение птиц смешивается со стуком капель по крыше, бульканьем стекающей с её кромки воды и мягким, едва слышным чирканьем карандаша по бумаге. Её сосед уже некоторое время что-то пишет в блокноте. Раскрытого учебника перед ним нет, так что это не домашнее задание... но, по крайней мере, он не включил музыку, и Юкино мысленно вздыхает с облегчением. Изнутри беседка представляет собой квадрат со стороной около двух метров, узкая скамейка имеет форму буквы L, они сидят каждый на своём крае, но, как ни странно, присутствие юноши нисколько её не смущает.

«Чего уж там», — решает она и подносит ко рту начатую банку пива. Кому какое дело, что распивать алкоголь в парке запрещено. Ему вон точно никакого. Прогульщик прогульщику друг.

Внезапно раздаётся приглушённое «Ай!», у юноши падает ластик и, отскочив от пола, откатывается к ногам Юкино.

— Держите.

Она поднимает ластик и протягивает владельцу. Он поспешно привстаёт и забирает его:

— Спасибо.

В его голосе слышится милая нетерпеливость десятилетнего мальчугана. Юкино невольно улыбается.