Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве - Синтия Барнетт

Дождь не только придает яркости природе, но и добавляет красок в историю человечества. Размер мозга у наших доисторических предков увеличивался по мере того, как они подстраивались под неравномерные осадки, да и сегодня подобные навыки нередко приобретают для человечества определяющее значение. В 2000 году, когда Джордж Буш-младший победил Эла Гора на выборах, исход которых полностью зависел от пересчета голосов во Флориде, демократы пеняли на испорченные бюллетени. Однако свою историческую роль в тот момент сыграл дождь. Всестороннее изучение данных о влиянии погоды на явку избирателей с целью проверить, верна ли примета, согласно которой дождь в день выборов на руку республиканцам, подтвердило эту гипотезу. Исследователи также пришли к выводу, что если бы в 2000 году во Флориде в день выборов стояла сухая погода, то итоги голосования по всей стране оказались бы другими, и Гор бы выиграл выборы в штате и стал президентом.

В романе «Отверженные» Виктор Гюго размышлял о том, что битва при Ватерлоо, которая привела к падению Наполеона и покончила с гегемонией Франции как мировой сверхдержавы, могла бы завершиться победой французов, если бы ее начало не отсрочили дожди с непролазной грязью, давшие прусским войскам время на перегруппировку. «Провидению потребовался лишь небольшой дождь, – писал он. – Одна несвоевременная тучка в небе смогла перевернуть целый мир». Мы еще поговорим о Провидении и поветриях, молитвах и прозе жизни. Но сперва – азы дождя: полуостров Олимпик, колыбель дождевого леса Хох, представляет собой одно из лучших мест в мире для того, чтобы слушать дождь, смотреть на него вблизи и выжимать из туч атмосферную повесть.

* * *

Дождевой лес Хох располагается вдоль одноименной реки, названной так в честь индейского племени из западной части штата Вашингтон. Лес роднит с этим племенем и схожая печальная история. Некогда многочисленные и процветавшие благодаря щедрости дождя индейцы, как и деревья, подверглись массовому уничтожению в XIX веке, лишь в конце которого федеральное правительство взяло под защиту горстки уцелевших на клочке их бывшей родины: индейцев – в резервации, где река впадает в океан, а деревья – на сорокакилометровой полоске земли, где сейчас находится Национальный парк «Олимпик».

Лес расположен в четырех часах езды на северо-запад от Сиэтла, населенного 3,5 миллионами одетых в гортекс людей. Поездка по мосту, похожая на движение по 101-му шоссе в окружении еще 3,5 миллионов грохочущих лесовозов; мили лесных массивов, обесцвеченных сплошной вырубкой; протесты против расширения национального парка на больших красных плакатах («А что на ужин? Заповедник?»); и, наконец, проследуйте по извилистой парковой дороге на восток от прибрежной трассы вдоль реки Хох, по ее изрытой ледниками долине в уцелевший дождевой лес. Здесь, где нет людей со штабелями древесины, еще можно увидеть и услышать истинную природу дождя.

Борющаяся с шумовым загрязнением окружающей среды организация признала Хох самым тихим местом в стране. Вдали от самолетов и машин, в самый обычный день, я возвращаюсь к самой себе, и впервые мне кажется, что я слышу дождь. Не сплошной шелест, похожий на звук аплодисментов, к которому мы привыкли, а целую симфонию разных тембров, звучащих на минимальной громкости. Капли глухим перебором шелестят во мху мягко постукивают по илистой тропе, уверенно шлепают по гигантским бревнам и корням деревьев, тихо переливаются в папоротниках и чуть громче щелкают, ударяясь о кленовые листья, разбросанные по лесной почве.

На уровне глаз здесь правят бал не сами деревья, а их торсы – стволы гигантских елей, пихт, цуг и туй, чьи вершины давным-давно исчезли в облаках. Ствол самой большой в мире ели под названием «Ситка» создал расщелины такой высоты, что в них можно встать в полный рост. Ее корни так широко раскинулись по лесной подстилке, что у каждого из них есть свой пруд, поверхность которого трепещет от капель, падающих с деревьев и с неба.

Мое погодное приложение сообщает: постоянные осадки, температура 43 градуса[5]. Должно быть, осадки эти большей частью перехватываются «зонтами», которые образуют вершины деревьев и мхи. Нижнего лесного яруса достигают лишь отдельные дождинки. Каждая с невнятным звуком пролетает меж ветвями. Капли движутся медленно, различимы отчетливо, как снежинки, и озарены солнечными лучами, пробивающимися сквозь легкие облака и крупнолистные клены.

В детстве мы узнаем, что вода – величина древняя и постоянная. Мы пьем ту же воду, какой утоляли жажду динозавры. Но в дожде влага кажется столь же юной, как эти свежие капли, струящиеся с вершин деревьев. В каждой дождинке заново рождается земная вода.

* * *

Здесь, на полуострове Олимпик, на пустынном северо-западном побережье штата Вашингтон, бездельники бродят по пляжам в надежде наткнуться на стеклянный поплавок с японской рыболовной сети, отслуживший свой срок и брошенный на берегу. Некоторые коллекционируют эти шарики, заключающие в себе весь простор Тихого океана. Соединяющее Восток и Запад море, которое Герман Мелвилл назвал «бьющимся своими приливами огромным сердцем Земли», содержит свыше половины всей существующей на планете воды и занимает бóльшую площадь, чем все континенты вместе взятые. В силу огромного объема оно также является главным источником дождя на Земле.

Тихий океан породил горный хребет Олимпик, возвышающийся к востоку от Хоха. Морские ископаемые, застывшие в заснеженных горных пиках, свидетельствуют о том, что около тридцати миллионов лет назад тектоническая плита, несущая океанское дно, столкнулась с плитой под Североамериканским континентом. Тяжелая океаническая плита проскользнула под более легкую материковую, вследствие чего верхняя часть морского дна образовала складки на суше и взметнулась вверх, превратившись в хребет Олимпик.

Теперь же Тихий океан словно пытается вернуть себе утраченное. На побережье к западу от Хоха яростный прибой обрушивается на скалистые своды и рикошетом бьет по бревнам, предназначавшимся для сплава, но выброшенным на покрытый темной галькой берег. Отдельные горные образования, называемые морскими столбчатыми утесами, стоят у берега будто на страже. По растущим на них расколотым деревьям сразу видно, какова здесь сила ветра. Массивные бревна свалены в кучи, словно щепки, свидетельствуя о мощи моря.

В одном кадре яркая панорама запечатлевает все слагаемые дождя: солнце и океан, ветер и ландшафт.

Солнце испаряет с земной поверхности огромные объемы влаги, превращая жидкую воду в необходимый нам газ – водяной пар. На долю океана – а океан един, хоть мы и делим его на древние семь морей или нынешние пять, – приходится наибольшая часть влаги на Земле. Его задача – вмещать в себя всю эту воду, пока не настанет срок передать ее ветру.

Режимы осадков во всем мире в основном подчиняются преобладающим ветрам, таким как пассаты или быстрые воздушные течения, называемые струйными. Самые обильные дожди идут в регионах, где воздух поднимается, а самые скудные – там, где опускается. В тропиках пассаты сходятся, и тепло толкает воздух вверх, образуя кучево-дождевые облака, чреватые сильными дождями. Поэтому регионы, прилегающие к экватору, как правило, бывают влажными. Удаляясь от экватора, воздух охлаждается и опускается, охватывая землю двумя засушливыми географическими поясами субтропиков. Там располагаются многие великие пустыни – от Сахары в Северной Африке до американской Мохаве. Метеорологи обычно описывают субтропический климат как пояс, но такой образ не совсем точен, поскольку таких поясов вокруг планеты на самом деле два – выше и ниже экватора. Мне нравится представлять себе субтропики как бикини Матери Земли.