Надрез - Марк Раабе

– Это из-за бара, да? – спросила Лиз. – Если сегодня не хочешь видеть всю эту журналистскую братию, так и не заходи. Заедешь за мной – и мы уйдем.

– Дело не в этом.

– А в чем? В Дэвиде? Ну же, ты не можешь вечно от него прятаться. К тому же тут его все равно нет.

– Лиз, дело не в этом. Я же сказал, мне нужно выехать на объект.

Она помолчала.

– А никто другой не может съездить вместо тебя?

– Без шансов. К сожалению.

Он не стал рассказывать ей о проблемах с Коганом. Все равно она бы не поняла.

– У тебя отвратительная работа, – сказала Лиз.

– У тебя тоже, – отрезал Габриэль. Он осторожно снял связку с двумя чуть поржавевшими ключами с крючка, на котором болтался розовый пластмассовый номерок с надписью «К107». – И раньше тебя это не волновало.

Она вздохнула, но ничего не сказала. Словно чего-то ждала. Галдеж в баре звучал так, будто целый рынок запихнули в жестяное ведро.

– Ладно. – Лиз опять вздохнула. – Значит, как всегда.

– Лиз, послушай, я…

– Давай не будем, ладно? К тому же я тут в очереди в туалет стою.

Она повесила трубку, и шум бара оборвался.

Габриэль тихо ругнулся, запер сейф и поспешно спустился по лестнице. «Значит, как всегда». Сегодня ночью он ляжет рядом с ней в постель, Лиз беспокойно перевернется на другой бок, а потом случится то, во что Габриэль до сих пор не мог поверить.

Он спокойно уснет.

Не придется таращиться в потолок, не нахлынут обрывки воспоминаний, не дававшие ему погрузиться в сон, точно гром среди ночи. И только сны не прекратились, пусть теперь они чаще оставались в своем темном логове, караулили, ждали возможности напасть – мертвые глаза, электрошок, чувство, словно сгораешь заживо. Но теперь было что-то, что успокаивало его, когда он с бешено бьющимся сердцем вскидывался от кошмара, казавшегося столь реальным, что реальность по сравнению со сном мнилась галлюцинацией.

Две минуты спустя Габриэль проехал на «фольксвагене» по двору «Питона», миновал свою старую квартирку и гараж с двумя мотоциклами, выехал за ворота на улицу, свернул налево и, следуя указаниям навигатора, направился в сторону Кадеттенвег.

Он уже не скучает по прежней квартире, даже наоборот. Ему кажется, что он избавился от чего-то неприятного, точно отбросил старую, заскорузлую часть своей души. Тогда, год назад, когда он подошел к Юрию, его мучили угрызения совести. Сарков подарил ему новую жизнь. И все же Габриэль знал, что больше не может жить в служебной квартире «Питона». Он провел здесь двадцать лет и только благодаря Лиз понял, что нужно что-то менять, иначе в какой-то момент он превратится в один из булыжников, которыми был вымощен двор «Питона».

Юрий тогда вздернул тонкие брови и смерил его долгим взглядом, пытаясь разгадать истинную причину переезда. В серых глазах русского читалась недоверчивость.

– Что с тобой такое? В квартире стало тесно?

Габриэль покачал головой.

– Моя новая квартира не больше. Дело не в этом. Но… мне нужно выбраться отсюда. Новая квартира – в мезонине, и там даже есть небольшой балкон.

– Балкон, – фыркнул Юрий. – Зачем тебе балкон, если тут целый двор в твоем распоряжении? И что ты будешь делать с мастерской?

– Я был бы рад и дальше копаться в гараже, если ты не против.

Сарков задумчиво кивнул, но было видно, что идея ему не нравится.

– Юрий, мне уже сорок лет. Мне тоже хочется иногда прогуляться, зайти в бар или кафе. Ничего такого особенного, просто хочется зайти иногда в какую-нибудь забегаловку прямо у дома, где меня каждая продавщица знает, и чтобы мне сразу подали хороший кофе, и мне не приходилось даже заговаривать с ними. Ну или зайти в булочную и купить свежую выпечку. А у нас тут, – он очертил пальцем большой круг в воздухе, – промышленный район.

– Промышленный район, зато за углом – отличный бордель, – напомнил Сарков. – Или ты завел себе кого-то?

Габриэль покачал головой.

– Там, куда я переезжаю, тоже есть бордель. И девочки там очень даже ничего, – солгал он, глядя Юрию прямо в глаза.

Собственно говоря, Сарков был прав. Он начал встречаться кое с кем. По сути, именно из-за Лиз Габриэль и хотел переехать, но Юрий ни при каких обстоятельствах не должен был узнать об этом.

«Трахайся сколько хочешь, – часто говаривал Юрий, – только не с одной и той же. Заведешь себе бабу – и все, сразу станешь слабым и зависимым».

Габриэль последовал его совету и почти не занимался сексом, а если уж и спал с кем-то, то в других городах, когда ездил в командировку: команду «Питона» часто нанимали в телохранители. А в свите всяческих знаменитостей, которых ему приходилось охранять, всегда находились женщины, хотевшие того же, чего и он. Секса. Но не близости.

Так продолжалось до звонка Лиз – это случилось через два месяца после их случайного знакомства на «Берлинале».

С тех пор все изменилось.

Габриэль смотрит на навигатор. Стрелочка указывает направо, к улице Кадеттенвег.

Он поворачивает руль. Стеклоочистители, дребезжа, елозят по лобовому стеклу. Дождь прекратился – как отрезало. Он выключает стеклоочистители и наклоняется вперед, пытаясь рассмотреть в темноте номера домов, мимо которых проезжает. Слева и справа вдоль узкой улочки тянутся деревья – некоторые из них старше возвышающихся за ними домов. В Лихтерфельде много старинных причудливых зданий: небольшие палаццо, шале, особняки в стиле модерн и похожие на крепости кирпичные строения с башенками. Над аркой ворот красуется кованая табличка – «31».

Звонит мобильный, и Габриэль дергается от неожиданности, автомобиль заносит.

«Лиз», – вспыхивает у него в голове.

«О господи, ты можешь думать о чем-то еще, Люк?»

И в тот же момент Габриэль понимает, что это не она. Не после того телефонного разговора. Если она и не выключила мобильный, то хотя бы перевела в беззвучный режим и сунула в карман плаща. Он убирает ногу с педали газа и нажимает зеленую кнопку.

– Алло.

– Это я, Коган. Я проверил.

– Проверил? Что проверил?

– Ну, адрес, Кадеттенвег, 107.

– Значит, он все-таки есть в документах?

– Это как сказать. Не в актуальном списке с данными клиентов. Мне пришлось спуститься в архив.

Габриэль невольно улыбается. Коган ненавидит архив не меньше наружки. Но больше всего он ненавидит, когда что-то в его вселенной оказывается неизвестным.

– И?

– Ну… Документов на дом там уже нет. Что странно.

– Так и что? Ты что-то нашел или нет? – Щурясь, Габриэль пытается понять, что написано на проглядывающей между двумя деревьями табличке – «45» или «49».