Жизнь под чужим солнцем - Елена Михалкова

– Андрей, вот ты обо мне все знаешь, – подумав,сказала она. – Про институт, про работу, про маму с папой. Ты и с Валькой Малявиной,моей подругой, виделся много раз. А я про тебя ничего не знаю.

– Да не выдумывай ты… – начал было Андрей, но Дашаего остановила:

– Ты можешь мне объяснить, почему ты мне за год ни разуне сказал о том, что у тебя есть ребенок? – спросила она, подавшись кнему. – Андрей, пожалуйста, объясни! У меня просто в голове такое неукладывается. Есть же какая-то причина!

Он пожал плечами:

– Ну если ты так настаиваешь… Я просто считал, что этокасается только меня.

– Он сказал, что это касается только его, – ревелаДаша на плече у Вальки Малявиной, вытирая слезы ароматизированными бумажнымиплаточками, которые подсовывала та. Вокруг нее лежало уже с полдюжиныскомканных платочков, пахнущих яблоками, и казалось, что в комнате пролилисредство для мытья посуды.

– Дашка, но он во многом прав, – рассудительноговорила Валька. – Он взрослый человек, у него своя жизнь, и он не обязанделиться с тобой всеми ее подробностями.

– Ничего себе подробность! – всхлипнула Даша,комкая очередную бумажку. – Этой подробности уже лет десять!

– Значит, она не имеет для него большогозначения, – пожала плечами Валька. – Многие мужчины не считают родныхдетей важной частью своей жизни.

Слезы у Даши неожиданно высохли. Она высморкалась впоследний платочек, подобрала все остальные, сходила на кухню к мусорному ведруи вернулась обратно.

– Знаешь, Валь, а я не хочу встречаться с человеком,который не считает ребенка важной частью своей жизни, – сказала она,теребя в руках новую упаковку платочков. – Не хочу.

Андрей искал пути к примирению так же долго, как и ухаживалза Дашей. Он звонил, встречал ее с работы, пробовал разговаривать с ее мамой.Несколько раз к Даше заходила Валька и сообщала то, что просил передать Андрей.Даше было так тяжело видеть и слышать его, что в конце концов она взяла отпускза свой счет и уехала на месяц в Бабушкино – прийти в себя и найти какое-торешение. Она возилась с цветами, ездила на велосипеде на речку, вместе с мамойсобирала с крыжовника противных мелких гусениц… И к концу месяца твердо знала,что ей нужно – быть рядом с Андреем. «И плевать на его детей и бывших жен, наего отношение к детям и женам, – думала она, ожесточенно выпалывая сорнякииз грядки. – Это его прошлое, а не мое, и он в самом деле не обязан сомной ничем делиться». Она чувствовала себя плохо без его звонков, без егомягких, необидных шуток, без его присутствия.

Она вернулась в Москву в конце августа и еще неделюнабиралась смелости, чтобы позвонить. Бродила около телефона, ругая себя затрусость, выбирала подходящее время, чтобы не попасть на обеденный перерывАндрея, просчитывала, что он может делать в ту или другую минуту. Наконецпозвонила ему на сотовый и с удивлением выслушала сообщение о недоступностиабонента. Позвонила вечером еще раз – с тем же результатом. Странно… Помнится,Андрей повсюду таскал свой маленький дорогой телефончик, говорил, что не хочетпропустить ее звонок из-за какой-нибудь глупости.

Даша позвонила в квартиру, которую он снимал, но тоже недождалась ответа. Совсем растерявшись, не понимая, что случилось, Даша поздновечером поехала к нему домой, надеясь, что с телефонами произошла какая-нибудьерунда, Андрей их просто отключил, а сам сидит на диване живой и здоровый. Иочень обрадуется, увидев ее.

Андрея дома не оказалось. Она напрасно нажимала на звонок,откликавшийся изнутри мелодичной трелью, напрасно из двора заглядывала в окнаверхнего этажа, пытаясь разглядеть свет за задернутыми шторами. Света не было.Даша вернулась к себе, побродила по квартире и, решив, что придумает что-нибудьутром, улеглась спать.

Но утром ничего не придумалось. Был будний день, телефоныАндрея по-прежнему не отвечали, а снова ехать к нему казалось бессмысленным.Перебирая все возможные варианты и представляя себе Андрея в отделениикакой-нибудь больницы, Даша запаниковала. Она позвонила Вальке Малявиной,запоздало подумав, что стоило бы сделать это раньше, но и Валька ничего незнала.

– Валенька, что же мне делать? – спросила бледнаяДаша, сидя с Валькой за столиком кафе. – Как мне его найти?

– А ты на работу звонила? – хмуро спросила Валька,которой нужно было работать, а не решать Дашины сложности.

– Я его рабочий телефон не знаю, – покачалаголовой Даша.

– Как не знаешь?

– Просто – не знаю, и все. Я всегда на сотовый емузвонила, рабочий был мне не нужен.

– Ну, мать, ты даешь, – покачала Валька короткостриженной головой. – А телефон какого-нибудь его друга? Приятеля,коллеги? Твой Андрей ведь знает мой телефон, и адрес, кстати сказать, тоже.

– Валя, я вообще с его друзьями незнакома, – тихосказала Даша. – Он про них не говорил. Иногда упоминал про коллег, нотелефоны…

Она не договорила. Валька пару секунд смотрела на нее, потомрешительно встала и потянула Дашу за собой.

– Вставай, поехали. Поехали, тебе говорят! А то так ибудешь сидеть бледной коровой… Тоже мне, ни одного телефона она не знает!Вставай, вставай!

– Куда поехали? Зачем? – робко спросила Даша,поднимаясь.

– К Андрею твоему на работу. Я же знаю, что ты однапостесняешься туда заявиться и спрашивать у сотрудников, где твой бесценныйвозлюбленный. Вот я с тобой и поеду в качестве… – Вальказадумалась, – в качестве тягача. Отблагодаришь потом, причем коньяком.

Даша опустилась обратно на стул.

– Ты чего? – рассердилась Валька. – Чтотакое?

– Я не знаю, где его работа, – сказала Даша, чутьне плача. – Валя, я не знаю!

Она и в самом деле не знала. Андрей очень мало рассказывал освоей работе и, как выяснилось, вообще о своей жизни, а Даша старалась нерасспрашивать. Нет, она, конечно, очень интересовалась его проектами и, когдаАндрей показывал ей чертежи и рисунки, рассматривала их с восторгом, задаваякучу вопросов. И ей в голову не приходило попросить показать его офис, а самАндрей не предлагал. Про сотрудников он рассказывал скупо – она видела, чтотема ему совершенно неинтересна. Ему была интересна Даша и собственная работа,а все остальные темы, на которые они беседовали, задавала она сама. Но теперьне было никакого проку от того, что думает Андрей о Толкиене или строительственовых небоскребов вокруг Москвы.

– А родители? – спросила Валька, все еще не веря втакую потрясающую неосведомленность.

– Нет у него родителей, – с отчаянием сказалаДаша. – Умерли. Он к ним на кладбище ездил иногда, я даже с ним была тамодин раз. Ну и что?

– Ничего, – отрезала Валька. – Не вызывать женам духов предков. Знаешь, Дашка, ты такая… такая…