2312 - Ким Стэнли Робинсон

— Знаю, — ответила Свон, чувствуя себя так, словно ее ударили. Она услышала голос Алекс: «Нам надо поговорить! Так, чтобы были только ты и я!» Голубые глаза смотрят пристально, Алекс смеется. Все ушло.

Здоровяк заметил перемену в ней и протянул руку.

— Сожалею, — повторил он.

— Знаю, — ответила Свон. И добавила: — Спасибо.

Она села в одно из кресел Мкарета и постаралась думать о чем-то другом.

Немного погодя здоровяк, мягко рокоча, спросил:

— Что ты теперь будешь делать?

Свон пожала плечами.

— Не знаю. Наверно, снова отправлюсь на поверхность. Там мое место… чтобы собраться.

— Покажешь?

— Что? — спросила Свон.

— Я буду очень признателен, если ты уведешь меня отсюда. Может, покажешь твои инсталляции. Или, если не возражаешь… я заметил, что город приближается к кратеру Тинторетто. Мой шаттл улетает только через несколько дней, и я хотел бы увидеть тамошний музей. У меня есть несколько вопросов, на которые не найти ответов на Земле.

— О Тинторетто?

— Да.

— Ну…

Она мешкала, не зная, что сказать.

— Просто хочу скоротать время, — сказал человек.

— Ага. — Достаточно нелепо, чтобы она почувствовала досаду… но, с другой стороны, она ведь сама ищет, чем бы отвлечься, заняться, и ничего не находит. — Что ж, можно.

— Большое спасибо.

Ибсен и Имхотеп; Малер, Матисс; Мурасаки, Милтон, Марк Твен;

Гомер и Гольбейн, соприкасающиеся краями;

Овидий на краю гораздо большего Пушкина;

Гойя, перекрывающий Софокла.

Ван Гог, касающийся Сервантеса рядом с Диккенсом. Стравинский и Вьяса. Лисипп. Эксиано, писатель-раб из Западной Африки, но здесь он не возле экватора.

Шопен и Вагнер, одинаковые по размерам, рядом.

Чехов и Микеланджело, оба двойные кратеры.

Шекспир и Бетховен, гигантские воронки.

Аль-Джахиз, Аль-Ахтал. Аристоксен, Ашвагхоша. Куросава, Лу Синь, Ма Чжиюань. Пруст и Перселл. Торо и Ли Бо, Руми и Шелли, Снорри и Пигаль. Вальмики, Уитмен. Брейгель и Айвз. Готорн и Мелвилл.

Говорят, члены Комитета по наименованиям Международного астрономического союза однажды вечером сильно напились, взяли недавно полученную фотокарту Меркурия и стали использовать ее для игры в дартс, выкрикивая имена великих художников, скульпторов, композиторов, писателей — нарекая ими дротики, а потом бросая в карту.

Есть даже уступ, который называется Пуркуа-Па[9].

Трудно было не узнать жителя Титана, стоявшего в назначенный час у южных ворот города. Округлый силуэт, почти кубический. Ростом со Свон, а Свон довольно высокая. На круглой голове короткие черные волосы в жестких завитках, как у овцы.

Свон подошла к нему.

— Выходим, — нелюбезно сказала она.

— Еще раз большое спасибо.

Терминатор двигался мимо платформы железнодорожной ветки на Тинторетто. Прямо из шлюза они вместе с десятком пассажиров прошли в поджидающий поезд.

Поезд, начав движение, сильно разогнался и пошел на запад вдоль колеи города; вскоре он уже мчался со скоростью двести километров в час.

Свон показала на длинный низкий холм на горизонте, на внешней стороне кратера Гесиода. Варам сверился с экраном на запястье.

— Мы пройдем между Гесиодом и Сибелиусом, — с легкой улыбкой объявил он.

Его выпуклые глаза были карие, с радиальными полосками черного и зеленого. Экран на запястье означает, что в голове у него, вероятно, нет квантового компьютера, а если бы был, то, конечно, постарался бы отравить удовольствие. Полина что-то шептала на ухо Свон, и, когда Варам встал и прошел на другую сторону вагона, Свон сказала:

— Не мешай, Полина. Не сбивай с мысли, отвлекаешь.

— Экзергазия — один из самых слабых риторических приемов, — сообщила Полина.

— Замолчи!

Через час они уже намного обогнали Терминатор; поезд поднялся по внешней стороне кратера Тинторетто к тому месту, где рельсы ныряли в туннель в неровной стене древнего выброса. Когда выходили из вагона, тот сообщил, что возвращается в город через два часа. Через вестибюль музея — в длинную сводчатую галерею. Внутренняя изогнутая стена помещения была прозрачной, и открывался прекрасный вид на внутреннюю часть кратера. Кратер маленький, но с крутыми стенами, красивое круглое углубление под звездами.

Но ее сатурниец как будто не интересовался Меркурием. Он двинулся вдоль внешней стены галереи, неторопливо переходя от картины к картине. Останавливался перед каждой по очереди и долго бесстрастно смотрел.

Холсты были разные, от миниатюр до гигантских, высотой во всю стену. Палитра итальянского Возрождения изобилует библейскими сценами: «Тайная вечеря», «Распятие», «Рай» и так далее. К ней примешивается множество картин на сюжеты классической мифологии, среди прочего портрет самого Меркурия в стилизованных золотых сандалиях с щелями на подошве, из которых растут крылышки. Много портретов — венецианцы XVI века, изображенные до такой степени живо, что, кажется, вот-вот заговорят. Большая часть картин — подлинники, помещенные сюда ради сохранности; остальное копии, настолько совершенные, что требуется химический анализ, чтобы отличить их от оригиналов. Как и во многих музеях Меркурия, посвященных одному художнику, устроители надеялись собрать здесь все подлинники, оставив на Земле только копии: здесь картины защищены от самых опасных врагов — окисления, коррозии, ржавчины, огня, воровства, вандализма, смога, кислоты, дневного света… Здесь, по контрасту, все под контролем, все способствует сохранности — все безопасно. По крайней мере, так утверждают меркурианские смотрители. Земляне далеко не всегда с ними согласны.

Человек-жаба чрезвычайно медлителен. Очень долго стоит перед каждой картиной, иногда его нос отделяют от полотна лишь несколько сантиметров. «Рай» Тинторетто (двадцать метров шириной, десять высотой; табличка сообщает, что это самая большая картина, когда-либо написанная на холсте) заполнен множеством фигур. Варам отошел к прозрачной внутренней стене, чтобы охватить взглядом всю картину, потом вернулся к прежнему положению, уткнулся в нее носом.

— Интересно, что у его ангелов крылья черные, — нарушил он наконец молчание. — Прекрасно. А посмотри сюда, здесь белые линии на черных крыльях одного из ангелов образуют буквы. «СЕР» — видишь? Остальная часть слова скрыта в складках. Именно это я хотел посмотреть. Интересно, что это такое.

— Какой-то шифр?