Правила магии - Элис Хоффман

– Мы за ней присмотрим, – добавила Джет.

Они уже все решили. Они сбегут на все лето. Пока родители спорили, что-то доказывая друг другу, Френни, Винсент и Джет бросились собирать вещи – главное не забыть купальники и сандалии! – радостные и взволнованные от мысли, что наконец-то они узнают о своей семье.

Когда они принесли в кухню рюкзаки, чемоданы и гитару Винсента, мама сидела за столом одна. С красными, припухшими глазами. Дети озадаченно уставились на нее. Кто она, союзник или враг?

– Это официальное приглашение, – сказала она. – Я объяснила вашему папе, что не поехать нельзя, иначе тетя обидится. Не знаю, понял он или нет. – Она повернулась к Винсенту и Джет. – Вы же присмотрите за сестрой, да?

Они заверили ее, что да.

– Изабель вас удивит, – продолжала Сюзанна. – Она станет устраивать вам испытания, когда вы их меньше всего ожидаете. Вам будет казаться, что никто вас не видит, но она видит и знает все. И вы должны пообещать, что вернетесь ко мне, – сказала она со слезами в голосе. Сюзанна редко проявляла столь сильные чувства, и дети приняли к сведению ее отчаяние. После такого поездка в Массачусетс обрела дополнительный смысл.

– Конечно, вернемся, – сказала Френни. – Мы же ньюйоркцы.

– Мы едем только на лето, – уверила Джет маму.

Каждый когда-нибудь покидает родительский дом, разве нет? Вот и им предстояло отправиться в самостоятельное путешествие, узнать, кем они были и что ждет их в будущем. Но для начала Винсент хотел лишь одного: скорее купить билет на автобус, – и, взглянув на сестер, он увидел, что они с ним согласны. Пути назад нет. Никто не захочет вернуться к обыденной жизни, которой их заставляют жить дома.

Они приехали в день летнего солнцестояния, когда световой день такой длинный, что кажется, будто тебе подарили все время в мире. Повсюду цвели розы. В мягких вечерних сумерках воздух казался зеленым от взвеси пыльцы. Они шли по улицам маленького городка, и все соседи прилипли к окнам, чтобы на них поглазеть. Всем было известно, что одетые в черное незнакомцы, скорее всего, держат путь на улицу Магнолий. Большинство жителей городка избегали Оуэнсов, веря, что всякие сношения с этой семейкой испортят не только настоящее, но и будущее. Ходили слухи, что среди Оуэнсов есть такие, кто может бросить в кастрюлю с водой конский волос и превратить его в змею. Если кто-то из них насыплет на земле круг из пыли, лучше там не ходить, даже когда пыль исчезнет, иначе провалишься в яму неуемных страстей или горестных сожалений, из которой не выберешься никогда.

– Кажется, нам здесь не рады, – встревоженно проговорила Джет под недобрыми взглядами местных.

– И черт бы с ними, – отозвалась Френни. Ее сестра так ничему и не научилась в школе Старлинга? Суждения других совершенно бессмысленны, если ты сам не придаешь им значения.

В четырнадцать лет Винсент уже был красавцем, себе на беду. Высокий – шесть футов четыре дюйма – и статный, несмотря на свою худобу. Сейчас он потряс кулаком в воздухе и заулюлюкал, обводя взглядом улицу. Тут же во всех домах защелкали замки и запоры.

– Прекрасно, – сказал Винсент. – У нас с ними не будет проблем.

Он выделялся всегда и везде, и особенно здесь, в маленьком городке, где мальчишки – его ровесники – носили мешковатые джинсы и играли в бейсбол на пыльном поле, но сейчас прервали игру и уставились на чужаков. Красавчик Винсент с черными, зачесанными назад волосами нес за плечом гитару, с которой не расставался, несмотря на отцовское заявление, что гитара, как и спортивные автомобили, есть проекция травмированного мужского эго.

– Да, я травмирован, – пожимал плечами Винсент. – А кто нет?

Они дошли до конца улицы Магнолий и остановились, пораженные и даже немного испуганные. Дом был огромным, с покосившимися кирпичными трубами и зелеными стеклами в окнах. Прилегающий к дому участок был обнесен высокой кованой оградой, но ворот в поле зрения не наблюдалось.

– Вы ничего не чувствуете? – спросил Винсент у сестер.

– Комаров? – отозвалась Френни, глядя на грязные лужи в саду. – Возможно, хорошие шансы подхватить дизентерию.

Винсент скорчил рожу.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – объявил он и пошел на разведку. Сад разросся так пышно, что от этой дремучей зелени кружилась голова. Был здесь и курятник с большим открытым загоном, где пестрые и белые курочки клевали зерна, рассыпанные по земле. Садовый сарайчик утопал в зарослях сорняков выше Винсента. Теплица, закрытая на большой висячий замок, казалась вполне подходящим потенциальным убежищем, если тебе вдруг захочется скрыться от всех.

– Сюда, – позвал Винсент, продравшийся сквозь колючие кусты и обнаруживший ржавую калитку, что выводила к дорожке, выложенной голубоватым песчаником. Сестры последовали за Винсентом и поднялись на крыльцо. Френни уже собралась постучать, но дверь открылась сама собой. Все трое как по команде сделали шаг назад.

– Просто дом очень старый, – сказала Френни рассудительным голосом. – И дверь тоже старая. Сегодня жарко, и деревянная рама разошлась.

– Ты так думаешь? – Винсент выпрямился в полный рост и заглянул в сумрак за дверью. Он почувствовал легкий сквозняк, хотя ветра на улице не было. – Мне кажется, тут что-то еще. И ему сотни и сотни лет.

Изабель Оуэнс сидела в кухне спиной к двери. Она была грозной, внушительной женщиной: пусть невысокая, щупленькая, но с величавой статью. Ее седые, абсолютно белые волосы были небрежно заколоты на затылке, но лицо казалось свежим и молодым, несмотря на почтенный возраст. Она всю жизнь ходила только в черном, и сегодняшний день не стал исключением. Френни смотрела на тетю как завороженная, пока та резко не обернулась к ней. Френни пригнулась, спрятавшись за каким-то растением в большой кадке, ее сердце бешено колотилось в груди. Винсент и Джет присели на корточки рядом с сестрой, зажимая руками рты, чтобы не взорваться смехом. Они в жизни не видели Френни такой смущенной.

– Тише, – шикнула она на них.

– Я так и думала, что вы приедете все втроем, но почему вы не заходите в дом? Вы трусливые кролики или храбрые люди? – крикнула тетя из кухни. – Кролики убегают, считая, что так безопаснее, но тут-то их и хватают ястребы. А храбрые люди садятся за стол и ужинают со мной.

Они сделали, как было велено, хотя всех троих не покидало странное чувство, будто они заходят не просто в дом, а в новую жизнь.

Френни вошла первой, что было правильно: она старшая из троих и должна защищать младших. К тому же она сгорала от любопытства. Кухня оказалась огромной, с древним сосновым столом, за которым могла бы усесться и дюжина человек, и большой черной плитой, почти антикварной. Изабель приготовила овощное рагу и сливовый пудинг, испекла хлеб с розмарином. На столе стояли белые фарфоровые тарелки с синим узором. Старые оловянные столовые приборы давно нуждались в хорошей чистке. В доме не было часов, и это как будто предполагало, что время здесь течет в своем темпе, отличном от времени за порогом.