Правила магии - Элис Хоффман

***

Элис Хоффман – одна из самых выдающихся американских романисток, автор более тридцати бестселлеров, которые входят в списки популярных книг года: The New York Times, Entertainment Weekly, The Los Angeles Times, Library Journal и People Magazine. Произведения Элис Хоффман переведены более чем на двадцать языков.

«Правила магии» – приквел к самому известному произведению Хоффман – «Практическая магия». Хотите узнать больше тайн семейства Оуэнс? Тогда скорее погружайтесь в магический мир, где волшебство кроется в самых простых вещах. Приворотные зелья, заклятия на смерть и многовековое семейное проклятье – вы начинаете в этом разбираться. А также усвоите, от чего защищает синий цвет, зачем в кармане нужно носить мешочек с лавандой, как укротить любовь и другие важные правила магии.

***

«Романы Элис Хоффман обладают невероятной силой. Каждое предложение – будто приворотное заклинание, которое навсегда влюбляет в произведение».

Kirkus Reviews

«Книга, которую ты прочитываешь стремительно, а потом смакуешь и растягиваешь последние страницы, только чтобы не расставаться с волшебной атмосферой».

USA Today

«Сказка сплетается с реальной жизнью. Оуэнсы не могут сбежать от себя. Как и каждый из нас. И так сложно искать способы оставаться собой».

New York Times Book Review

«Мастер магического реализма, Элис Хоффман, возвращает нас в полюбившуюся вселенную семейства Оуэнс. Великолепная проза с яркими персонажами, которые тебя заколдовывают».

Marie Claire

«Проза Хоффман сладкая, нежная, но только не расслабляйтесь, в самый неожиданный момент вы почувствуете вкус уксуса и битого стекла».

NPR Books

«Читать Хоффман – это как упасть в глубокий сон: чувства усиливаются и все становится возможным. И так не хочется просыпаться».

Джоди Пиколт

***

Давным-давно, когда мир еще не изменился, можно было сбежать из дома, притвориться кем-то другим и вписаться в приличное общество. Мать так и поступила. Сюзанна была из бостонских Оуэнсов, рода столь древнего, что Общество потомков пассажиров «Мейфлауэра» и «Дочери американской революции» не могли отказать ему в членстве в своих закрытых организациях, хотя, будь их воля, с радостью выставили бы Оуэнсов за дверь и закрыли бы ее на замок, дважды провернув ключ. Личность их родоначальницы, Марии Оуэнс, прибывшей в Америку в 1680 году, оставалась загадкой даже для членов семьи. Никто не знал, кто был отцом ее ребенка и как ей удалось построить такой замечательный дом, ведь она была женщиной одинокой, без явных средств к существованию. В той же мере были сомнительны и потомки Марии. Мужья исчезали бесследно. Дочери рожали дочерей. Дети убегали из дома, и больше их никогда не видели.

В каждом поколении были те, кто бежал из Массачусетса, в том числе и Сюзанна Оуэнс. В юности она умчалась в Париж, потом вышла замуж и обосновалась в Нью-Йорке, скрывая от собственных детей все, что так или иначе касалось их происхождения (для их же блага), отчего всех троих мучили сомнения в том, кто они, собственно, такие. С самого начала было понятно, что они не как другие дети, поэтому Сюзанне не оставалось ничего иного, как установить строгие правила. Никаких прогулок при лунном свете, никаких спиритических досок, никаких свечей, никаких красных туфель, никакой черной одежды, никаких поползновений ходить босиком, никаких амулетов, никаких ночецветных растений, никаких книг о магии, никаких кошек в доме, никаких воронов и ворон, никаких прогулок по городу дальше Четырнадцатой улицы. Однако как ни старалась Сюзанна следить за выполнением этих правил, дети упрямо их нарушали, упорствуя в своей необычности. Фрэнсис была самой старшей. Фрэнсис с бледно-молочной кожей и алыми, как кровь, волосами. У нее еще в колыбели открылся талант общаться с птицами, что слетались к окну ее комнаты, словно их звали. Потом родилась Бриджет с иссиня-черными волосами, очень красивая, очень застенчивая и, похоже, умевшая читать мысли. Последним родился Винсент, обожаемый всеми младший ребенок, сюрприз во всех смыслах, единственный мальчик в роду Оуэнсов, одаренный музыкант, который насвистывал мелодии еще до того, как научился говорить, такой обаятельный и бесстрашный, что, когда он только начал ходить, встревоженной маме приходилось водить его на шлейке, чтобы он никуда не сбежал.

В конце 1950-х дети росли быстро, и с годами их странное поведение только усугублялось. Они не хотели играть в обычные детские игры и не интересовались другими детьми на площадке в парке. Ночью, когда родители спали, их отпрыски выбирались на улицу через окна фамильного старого дома на Восемьдесят девятой улице в Верхнем Ист-Сайде, скакали на крыше, спускались вниз по пожарным лестницам и часами бродили по Центральному парку. Они писали черными чернилами на стенах гостиной, читали мысли друг друга и прятались в кладовке в подвале, где их никогда не нашла бы мама. Они нарушали все правила одно за другим, словно считая это своим долгом. Френни ходила в черном и выращивала на подоконнике ночецветный жасмин, Джет читала Эдит Несбит и кормила всех уличных кошек в округе, а Винсент начал исследовать Нижний Манхэттен с тех пор, как ему исполнилось десять.

У всех троих были серые глаза – фамильная черта, – но сестры выросли полными противоположностями друг другу. Фрэнсис – угрюмая и недоверчивая, Джет – добросердечная и такая чувствительная, что могла разрыдаться от любого недоброжелательного замечания. Джет, как и их элегантная, стильная мама, следила за модой, а Фрэнсис обычно ходила в мятом старье, непричесанная и взъерошенная. Для нее не было большего счастья, чем испачкать ботинки в грязи во время долгих прогулок по парку. Ее дар позволял призывать диких птиц даже без слов: достаточно лишь поднять руку. Когда она мчалась по лугу, казалось, будто она летит, не касаясь ногами земли. Казалось, она говорила на языке птиц, и в их мире ей было уютнее, чем в мире людей.

Что до Винсента, он обладал таким нечеловеческим очарованием, что уже через несколько часов после его рождения медсестра из родильного отделения Нью-Йоркской пресвитерианской университетской больницы попыталась его похитить, спрятав под плащом. На суде она заявила, что ни в чем не виновата. Похищение совершилось не по злому умыслу. Она была зачарована этим младенцем и не смогла перед ним устоять. С течением времени подобные жалобы слышались все чаще и чаще. Винсент был избалован до крайности, Джет относилась к нему как к живой кукле, а Фрэнсис – как к материалу для научных экспериментов. Если его ущипнуть, размышляла Фрэнсис, заплачет он или нет? Если дать ему коробку печенья и он съест все в один присест, будет ли его тошнить? Да, как оказалось, и еще раз да. Когда Винсент безобразничал – а такое случалось частенько, – Фрэнсис рассказывала ему сказки собственного сочинения: страшные сказки о наказаниях для непослушных мальчишек, которые не слушают старших. Впрочем, ее назидательные истории совершенно на него не действовали. Но она все равно опекала его и защищала и продолжала защищать, даже когда он стал выше нее.